ЮВЕЛИР.INFO : СТАТЬИ

Главный тренд алмазного рынка

Резкий скачок цен на крупноразмерное и качественное алмазное сырье вызвал оживленную полемику в профессиональной среде

Является ли амплитуда июньского скачка цен артефактом, вызванным кратковременными субъективными или, возможно, спекулятивными, причинами или перед нами устойчивый тренд, свидетельствующий о принципиальных изменениях на алмазном рынке? Отражает ли новая цена лишь стоимость издержек по строительству подземных рудников или это индикатор близких структурных преобразований, в корне меняющих не только положение игроков, но и сами правила игры? Если анализировать складывающуюся ситуацию в рамках общепринятой парадигмы, рассматривающей алмазный и бриллиантовый рынки в качестве классических товарных рынков, то действительно, в условиях очевидно долгосрочной стагнации ювелирных рынков в странах - основных потребителях украшений с бриллиантами, новые цены выглядят запредельными и можно ожидать их скорой коррекции, соответствующей балансу спроса и предложения. Но если придерживаться гипотезы о том, что алмазный и бриллиантовый рынки - суть рынки информационного продукта, потребительная стоимость которого в общем случае не коррелирует с физическими характеристиками и ценой, то результат анализа будет прямо противоположным - нынешний скачок цен является закономерным, коррекции не будет, более того - цены на  крупное и качественное алмазное сырье в ближайшей перспективе будут расти такими же или даже более быстрыми темпами.

Позволим небольшую аналогию с рынком рафинированного информационного продукта - операционных систем (ОС). Как известно, до 1980 года собственно рынка ОС не существовало - приобретая конкретную модель ЭВМ покупатель обязательно получал в комплекте ОС, созданную специально для этого компьютера. Цена машины включала цену ОС. Летом 1981 года компьютерный гигант IBM вывел на рынок первый в мире персональный компьютер IBM PC, для которого предлагались на выбор три ОС: разработка самой IBM UCSD Pascal стоимостью $450, разработка компании Diginal Research CP/M-86 за $175 и продукт маленькой фирмы Microsoft MS-DOS за скромные $60. По критерию стоимость/эффективность детище Билла Гейтса было вне конкуренции, но не это обстоятельство послужило причиной его дальнейшего фантастического успеха. Выиграв первый раунд с помощью элементарного демпинга, Гейтс сумел убедить руководство IBM придать персональному компьютеру открытую архитектуру - т.е. фактически разрешить копирование где угодно и кому угодно. Техническая документация IBM PC появилась в свободной продаже по цене $49 за комплект. Свои же операционные системы Гейтс сделал с закрытым кодом - несанкционированное копирование и распространение преследуется в цивилизованных странах в уголовном порядке. В результате этого несложного трюка Microsoft заработала десятки миллиардов долларов и стала злейшим врагом IBM, которая соответственно десятки миллиардов долларов потеряла.

Так был создан рынок нового информационного продукта и на нем практически сразу появился монополист. С самого начала цена ОС не имела никакой связи ни с потребительной стоимостью, ни вообще с любыми мыслимыми характеристиками этого товара. Почему при равных возможностях и потребляемом ресурсе UCDS Pascal стоила в 7,5 раз дороже MS-DOS? Почему сегодня коробка с последней версией Windows стоит $450, а не $126 или $2090? (Аналогичные вопросы о происхождении цены на те или иные категории алмазов можно задавать авторам прейскурантов De Beers или АЛРОСА. С тем же успехом). На эти вопросы невозможно ответить, оперируя понятиями "спрос", "предложение", "рентабельность", "себестоимость" и т.п. Это не товарный рынок, а информационный, и на нем цена продукта определяется исключительно возможностями продавца сформировать у покупателя образ текущей цены как "цены справедливой".

В течение полутора десятилетий отчаянные попытки конкурентов (например OS/2 той же IBM против Windows 3.1) не смогли поколебать монопольное положение Microsoft, контролирующей более 95% рынка ОС. Трудно сказать, превосходили программисты Micrisoft программистов IBM, но маркетологи у Билла Гейтса были явно лучше. Но наконец патриарх IT индустрии продемонстрировал способность учиться на собственных ошибках и сообразил, что рынок информационного продукта отличается от товарного рынка не только механизмом ценообразования, но и возможностью произвольного управления потребительной стоимостью, которой может быть придано нулевое (при этом рынок ликвидируется) и даже отрицательное (товар приносит вред потребителю) значение. Так появился Linux - операционная система с открытым кодом, допускающим свободное копирование, распространение и доработку. С точки зрения адептов открытого кода продукты Microsoft имеют минимум три "вредных для потребителя" свойства: нарушают естественное право человека на свободное получение информации, содержат ошибки и недоработки, которые принципиально скрыты от покупателя, цена продукта не имеет никакого обоснования. Очевидно, что такая критика отрицательно влияет на потребительную стоимость продуктов Microsoft, но в данном случае это не просто маркетинговый ход очередного конкурента. Речь идет о гораздо большем: если победа в конкурентной борьбе на рынке информационного продукта невозможна или слишком дорога - найди способ ликвидировать сам рынок, а потом вновь создай его на своих условиях.

Вначале сам Linux и вообще идея создания программного обеспечения с открытым кодом были представлены публике как некий порыв благородных независимых профессионалов, озабоченных правами человека в области свободы распространения информации. Но долго скрывать истину было невозможно: финансирование проекта осуществлялось IBM. "Голубой гигант" нашел таки способ заставить Microsoft заплатить по старым долгам.  Чем Linux отличается от Windows? С точки зрения экономики только одним: Windows это товар, за него потребитель платит деньги, Linux - бесплатен. Совершенно ясно, что идея открытого кода убивает сам рынок ОС, ибо какой может быть рынок, если товар не имеет цены? Следующий шаг был уже очевиден - с каждым днем потребителю предлагается все больше компьютеров (к IBM уже присоединилась корпорация Dell и еще ряд производителей), от рождения оснащенных бесплатной ОС, к которой постоянно разрабатываются новые бесплатные утилиты, доступные через Internet. Этот процесс уже сегодня дорого обходится Microsoft, теряющей ежегодно десятки миллиардов долларов и погрязшей в бесконечных судебных разбирательствах против апологетов открытого кода. Но перспектива в целом вполне ясна - мощные производители компьютерного "железа" отберут солидную долю рынка ОС у Microsoft и компенсируют расходы, затраченные на Lunix.  Какой процент от стоимости новых компьютеров составит эта компенсация? А почему Windows стоит $450? Это вопросы одного плана. Для потребителя - риторические.

Вернемся к алмазному рынку и посмотрим на него как на рынок информационного продукта, сквозь призму приведенной выше аналогии.

До открытия коренных месторождений в Южной Африке ювелирный алмаз был чрезвычайно редким камнем, что и определяло его высокую стоимость. После открытия кимберлитовых трубок стало очевидно, что алмаз не такая уж редкость и если рынок будет функционировать как обычный товарный, ориентируясь на баланс спроса и предложения, то цены обвалятся и в дальнейшем ценообразование будет носить хаотический, неуправляемый характер. Открытие и начало интенсивной эксплуатации южноафриканских месторождений по времени совпадает с кризисом и фактической ликвидацией европейского рынка благородных опалов - самого емкого рынка ювелирных камней в тот период. Случайно это совпадение или нет - предмет отдельного исследования, но тот факт, что рынок опалов был обрушен исключительно за счет распространения слухов о том, что этот камень приносит несчастье владельцу и способствует заболеванию холерой, вряд ли мог ускользнуть от внимания тех, кто занимался структурированием рынка алмазного. Пример опала ярко продемонстрировал, что потребительная стоимость ювелирного камня может быть обратима - но если это так, значит она в принципе управляема. Но если потребительной стоимостью можно управлять, то значит мы имеем дело не с товаром как с таковым, а с его информационной оболочкой, со своеобразной матрицей, за содержание которой на самом деле и платит с удовольствием конечный потребитель (или бежит от нее как черт от ладана в примере с "несчастливым" опалом).

Всю историю современного алмазного рынка можно описать как процесс управления потребительной стоимостью. Такой подход позволяет объяснить, например, парадоксальную "резиновость" рынка, когда открытие и бурное освоение новых крупных месторождений в Якутии, Анголе или Канаде не приводило даже к краткосрочным падениям цен. Здесь легко находит объяснение и относительная "безвредность" для рынка любой синтетики, облагороженных камней и таких чудес как "черные бриллианты". Подобные эффекты возможны потому, что подлинным товаром является информационная оболочка, она обладает не только большим количеством измерений, но и диапазонами регулировок, обеспечивающими быструю адаптацию к новым реалиям рынка. Так, когда в середине 60-х годов XX века на рынок хлынул поток мелкого сырья из СССР, было создано "кольцо вечности" с 25 мелкими бриллиантами для американских матрон, отмечающих юбилей серебрянной свадьбы. Развитие этого вектора позволило "утилизировать" огромную порцию сырья без всякого ущерба для других секторов рынка, не играя ценами и, разумеется, без монопольного контроля над добычей в Якутии - только за счет развития информационной модели. Причем эффективность корректировки матрицы под ситуацию возрастает со временем в связи с развитием средств массовой коммуникации и совершенствованием технологий манипулирования сознанием потребителя. До сих пор эта оболочка расширялась, охватывая все больше и больше потребителей. Этот приятный процесс шел так долго и управлялся столь эффективно, что все стали забывать, что  он рукотворен и обратим.

Длительное экспансивное развитие этой матрицы привело к тому, что понятийный аппарат, составляющий ее основу, подходит к своему логическому отрицанию. "Вечная ценность" стала слишком легко доступной, слишком дешевой. Чем собственно, "дар любви" в 0,3 карата отличается от такового в 3,0 карата? Цена и размер, разумеется, больше, а как с вечностью и любовью? Luxury за $50 на пальце счастливой китайской студентки вызывает снисходительную улыбку? Но ведь это же бриллиант, тот же кристаллический углерод, что и в колье голливудской кинозвезды, только поменьше... Дальнейшая девальвация понятийного аппарата матрицы ведет к потере управления потребительной стоимостью и превращает алмазный рынок в хаос с непрогнозируемым ценообразованием. Но обратимость потребительной стоимости должна на сей раз выступить в качестве защитного механизма.

Направление переформатирования рынка уже отчетливо вырисовывается. Привычная информационная оболочка должна соответствовать только крупным и качественным алмазам и бриллиантам. Именно тем, которые сейчас так быстро дорожают. И следовательно, дорожают они не только и не столько потому, что добывающим компаниям нужно отбить затраты на подземную добычу. Они дорожают потому, что настоящие алмазы могут только дорожать, и "чем больше они настоящие, тем больше дорожают" - вот сигнал матрицы. Все остальное, все это "indian good" - просто мусор, борт, псевдоалмазы, пародия на бриллианты, годная только для прозводства бижутерии.  Вы же видите как дорожают настоящие алмазы? Вы помните, что настоящие алмазы всегда дорожают? А мусор не дорожает, он даже дешевеет, какой же это алмаз, он никому не нужен,  в этом секторе надут огромный спекулятивный пузырь, он вот-вот лопнет, скоро такое сырье будет вообще даром, все, этого рынка больше нет!

Что произойдет, если потребительной стоимости мелких алмазов и бриллиантов будет придано нулевое значение? Уйдут в небытие стройные ряды многочисленных мелких спекулянтов, всегда готовых продать "вечную ценность" с солидным дисконтом. Добывающие компании оптимизируют и удешевят технологии обогащения, направляя "indian good" в отвалы. Завершится создание вертикально-интегрированных транснациональных холдингов, объединяющих под одной крышей все этапы алмазного передела - от добычи сырья до  розничных продаж в ювелирных изделиях под мировыми брендами. Противоречия между добывающими компаниями, огранщиками и спекулянтами будут сняты радикально: те огранщики и сайтхолдеры, которые в состав вертикально-интегрированных холдингов почему либо не войдут, вскоре последуют за "indian good", поскольку на свободном рынке качественного сырья практически не останется. Рынок выйдет на новый виток спирали, где понятийный аппарат информационной оболочки будет очищен от налипшей за последние десятилетия шелухи и бриллиант вновь станет вечной ценностью - редкой и баснословно дорогой, мечтой многих, но собственностью избранных.

Ну и конечно, счастливые обладатели настоящих бриллиантов должны будут платить полной ложкой. Намного больше чем сегодня - нынешнее повышение цен только начало процесса. Они заплатят - ведь бриллиантам возвращается свойство исключительности, столь ценимое потребителями, чей годовой доход превышает определенный уровень. И, конечно, такой потребитель воздержится от вопроса: "Почему этот бриллиант стоит именно столько?"

Это ведь риторический вопрос.