☰
✕

ЮВЕЛИР.INFO : НОВОСТИ

«Золотые правила бизнеса». Интервью президента компании АЛМАЗ-ХОЛДИНГ Гумерова Ф.Ф. журналу «Прямые инвестиции»

Категория: Драгметаллы

Цены на золото стремительно растут (за 2010 год — на 30%), за ни­ми подтягиваются расценки на ювелирные изделия. Как в этих усло­виях развивается ювелирный бизнес, рассказывает президент юве­лирной компании «Алмаз-Холдинг», гендиректор ОАО «Красно­сельский ювелирпром» Флун Гумеров.

Золотые правила бизнеса

Прямые инвестиции №11 (115) 2011

Цены на золото стремительно растут (за 2010 год — на 30%), за ни­ми подтягиваются расценки на ювелирные изделия. Как в этих усло­виях развивается ювелирный бизнес, рассказывает президент юве­лирной компании «Алмаз-Холдинг», гендиректор ОАО «Красно­сельский ювелирпром» Флун Гумеров.

Анна Тихомирова

Конкуренция между странами

— Каковы ваши прогнозы развития ювелирной отрасли на фоне кризиса мировой эконо­мики?

— Не хочется быть пессимистом, но к концу 2011 года цена на золото может «пробить» $2 тыс. за унцию на Лондонской бирже. В случае отсутствия господдержки отечественной ювелирной отрас­ли предстоят очень тяжелые времена. А мы ведь только-только начинаем выстраивать конструктив­ный диалог с властью. В 2010 году представители ювелирной промышленности встречались с экс-министром финансов Алексеем Кудриным, который при нас дал указание создать совет при Минфи­не по повышению конкурентоспособности ювелирной промышленности. Совет до сих пор не со­здан, и у нас нет площадки для общения с органами исполнительной власти федерального уровня. При этом мы наладили отношения с руководителями субъектов Федерации в Костромской области, в Республике Татарстан. В этом году 19 февраля прошло совещание с участием директора админи­стративного департамента Минфина Александра Ахполова. На нем мы обсудили конкретные реше­ния по созданию федеральной службы контроля над оборотом драгоценных камней. Уже год как су­ществует Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии, а документов, регулирующих внут­ренний оборот драгкамней внутри его участников, все еще нет.

— И какие документы вам требуются для нормальной работы в Таможенном союзе?

— По действующему законодательству каждое ювелирное изделие должно быть заклеймено — и в России, и в Казахстане. В идеале требуются взаимное признание клейм, общие правила контроля розничной торговли, стандарты качества изделий и бриллиантов. Но в России — свои технические регламенты качества, а в США и Европе — свои. При этом наши коллеги из Казахстана взяли за ос­нову технические требования Европы. Кроме того, в Казахстане клеймение ювелирных изделий про­изводят частные предприятия, а в России — исключительно госструктуры. Как это совместить, по­ка непонятно.

В России по закону ни производитель, ни торговые предприятия не могут перевозить ювелирные из­делия без бронированной машины, охраны. Эти правила мало кто соблюдает, но наши правоохра­нительные органы при желании могут нас проверить. В Казахстане такого закона нет. Там и фис­кальная нагрузка, и законодательная база более либеральные, адаптированные к глобальной эконо­мике.

Поэтому в рамках Таможенного союза должны быть единые регламентирующие документы, кото­рые позволили бы нашей отрасли развиваться и конкурировать с импортом. Ведь помимо роста цен на золото основная проблема ювелирной отрасли — контрафактная и контрабандная продукция.

Например, по данным Пробирной палаты, с 2000 до 2008 года рост импорта серебра увеличился в 20 раз. В то же время отечественное производство выросло всего в семь раз.

Государство должно создать условия для развития честной конкуренции как внутри России, так и на внешнем рынке. Основная проблема заключается в том, что конкуренция развивается не по принципу «кто предприимчивее», а исходя из того, у кого больше административный ресурс.

Ювелирная отрасль — это составная часть российской экономики. Недавно я встречался с руково­дителем Комиссии по содействию экспорту цветных камней и ювелирных изделий из Индии. Он со­гласился с тем, что все проблемы, сопутствующие российской ювелирной отрасли, существовали и в Индии 10–15 лет назад, до тех пор пока власть и бизнес не начали диалог. Сегодня Индия, добы­вая только 3 т золота, перерабатывает 700 т. Россия, добывая 200 т золота, перерабатывает всего лишь 45 т. Тот же Китай все, что добывает, перерабатывает внутри страны.

— За счет чего эти страны имеют такие внушительные показатели переработки?

— За счет того, что бизнес добился комфортных условий существования. Ведь не секрет, что сейчас конкуренция идет не между предприятиями и даже отраслями, а между странами: у кого более кон­курентоспособная законодательная база, либеральное налогообложение, диалог между представи­телями власти и бизнеса.

— Вы сказали, что последствия роста цен на золото будут тяжелыми. В чем это выразит­ся?

— Прежде всего, в вымывании оборотных средств ювелирных предприятий, уменьшении спроса и как следствие — сокращении работников отрасли. Сегодня мы просим ввести пошлину на экспорт золота, серебра, золотых слитков, как это было до 2000 года, — чтобы сырье перерабатывали внут­ри России. Сейчас пошлина нулевая. Всем понятно, что себестоимость добычи золота за год не уве­личилась на 40%, а вот цена на материалы возросла. Почему бы не ввести эту пошлину? Котиров­ки золота — это как курс доллара в обменном пункте: когда вы покупаете американские дензнаки, их котировки выше курса ЦБ, сдаете — ниже курса. Если кто-то из-за ввода этой пошлины потеря­ет какую-то сумму, государство обязано вернуть потерянные деньги. К примеру, банкам ее можно компенсировать за счет налогов.

Нам хочется заложить в цену ту сумму, которая позволила бы продать изделие весом в 1 кг и ку­пить 1 кг золота. Однако ситуация складывается так, что, продав 1 кг изделий из золота, я поку­паю только 800 г, потому что котировки золота успевают вырасти за время изготовления и прода­жи изделия. Волатильность в отрасли высокая.

Кроме того, нас сковывает непродуманное налогообложение. Я золото беру по старой цене, а цену на изделие должен формировать, исходя из новой цены на металл. Разница еще облагается нало­гом на прибыль и НДС. Хотя я понимаю, что месяц назад купил золото за $1500 за унцию, а сейчас оно стоит уже $1900 за унцию. Если я заложу эту разницу в цену на изделие, оно просто не впишет­ся в рынок, который работает по своим законам. Здесь есть и старые товарные запасы, и ломбард­ное золото, и контрафактная продукция. Поэтому я благодарен банкам, в частности Сбербанку, Внешторгбанку, Газпромбанку, за то, что они нас финансируют. Когда мы берем кредит, проценты по нему закладываются в себестоимость изделий. Это позволяет нам не проедать собственный обо­ротный металл и работать с золотом как с обычным товаром.

Кострома — столица ювелиров

— Какие меры господдержки необходимы сегодня ювелирной отрасли?

— Я выступаю за оперативный возврат НДС. Наши коллеги из Турции уже на границе получают этот налог. Белоруссии и Казахстану мы поставляем товар с отсрочкой платежа. Это же оборотные деньги!

Кроме того, государство должно софинансировать организацию ювелирных выставок в СНГ, в дальнем зарубежье, полностью обеспечив страховку, транспортировку и рекламу изделий. Это все — имидж России. Если мы не вернем нашу страну в список ювелирных держав, отрасль исчезнет.

Россия перерабатывает порядка 45 т золота в год, но в них как минимум 30–40% — импортные из­делия, завезенные сюда «левым» путем. Получается, что легального производства в стране остает­ся на 30 тонн.

Мне говорят, что я выступаю за прекращение импорта, в то время как в России даже нет нормаль­ных дизайнеров. Но сегодня можно нанять дизайнера из любой точки мира! При существующих коммуникациях можно произвести все что угодно. На наших предприятиях — самое лучшее и са­мое современное оборудование. Это признают даже наши конкуренты.

Но в России — высокая административная нагрузка. По стране разбросано 20 отделений инспек­ций Пробирной палаты (осуществляет госконтроль над соответствием изделий из драгоценных ме­таллов указанным на них пробам. — РЕД.). Еще два года назад я ежедневно возил из Казани в Уфу и обратно ювелирные изделия. Но если ты хочешь сэкономить на транспортировке, то продукцию можно накапливать и возить в инспекцию раз в неделю, четыре раза в месяц, 50 дней в год. Это все закладывается в себестоимость и автоматически сказывается на конкурентоспособности, уменьша­ет оборачиваемость капитала.

Административная составляющая — 1–2% от стоимости изделия золотой отрасли. Это очень боль­шие деньги.

Еще 15 лет назад никто и не знал, что такое ювелирная промышленность Китая. А сегодня, по дан­ным СМИ, оборот драгкамней этой страны находится на 3 месте после недвижимости и автотранс­порта. В России же «ювелирка» — бесконечно малая величина. Хотя у нас есть все, чтобы сделать нашу страну великой ювелирной державой: здесь прекрасная школа и сырьевая база, широкая внут­ренняя аудитория, которая одновременно является и основным инвестором и покупателем.

Наши потребители должны понимать, что, покупая импорт, они инвестируют в наших конкурен­тов. Мы же, как производители, должны предложить товары такого же качества и по соответству­ющей цене. Госполитика в нашей стране должна быть направлена на создание спроса. Чиновники должны быть мотивированы на конечный результат, как и бизнес. А сегодня мы теряем свой внут­ренний рынок, экспортировать даже в СНГ становится проблемой. Мы готовы поделиться с вла­стью своей прибылью, в том числе через налоговую систему, если эту прибыль мы получаем с помо­щью государства.

Малый и средний бизнес Таиланда и Китая перебирается в оффшорные зоны. Здесь льготный ре­жим налогообложения и более дешевая рабочая сила. Мы не уходим в оффшорные зоны. В «Дело­вой России» мы «защитили» проект по созданию кластера ювелирной отрасли в Костромской обла­сти. Мы сделали Кострому ювелирной столицей России, давайте же Россию сделаем ювелирным го­сударством мира.

— А что дает создание кластера в Костромской области?

— Кластер — это кооперация и специализация. Здесь можно и нужно открыть таможенный специа­лизированный пост. Таких постов в России — пока два (Москва

и Санкт-Петербург).

Не все изделия, поставленные на экспорт, продаются, поэтому их нужно возвращать. А это целая проблема. К примеру, мы поставили 100 изделий; из них 80 купили, а 20 нет. Если мы не вернем не­проданный товар, у продавца не будет денег купить новые модели, более ходовые. Мы идем нав­стречу, забираем непроданные изделия и переделываем их. Однако для нас вернуть нереализован­ный товар на родину по действующему законодательству — это практически нереальная задача.

— Расскажите о кооперации в данном кластере.

— В ювелирной отрасли у какого-то производителя лучше получается литейное производство, у ка­кого-то — алмазная огранка, ассортиментный ряд. Мы приобрели первый пятикоординатный ста­нок японской компании FANUC за 250 тыс. евро; ряд деталей делаем для коллег. Мы практически всем поставляем бесшовные трубы из серебра. Оборудование для производства таких труб очень до­рогое, и, конечно, лучше кооперироваться. Весь мир так работает — кто-то делает замки, кто-то це­пи. В России эта практика внедряется тяжело. У нас руководитель занимается и текущей деятельно­стью, и развитием, тогда как в мире эти функции разделяют между собой два менеджера.

Клеймо на экспорте

— Сколько продукции вы поставляете на экспорт?

— После кризиса продажи упали до 15–20%. Мы по-прежнему поставляем нашу продукцию в стра­ны ближнего зарубежья, в США, Германию, где находится около 4 млн человек русскоязычного на­селения, которые являются нашими потенциальными клиентами. Если бы в России существовала государственная программа, которая поддерживала бы предприятия, ориентированные на экспор­т…

— На Западе ситуация в ювелирной отрасли в период кризиса развивалась по тому же сценарию, что и в России?

— Кризис ощутили все страны, спрос упал везде. До кризиса в мире основным потребителем золота была ювелирная промышленность. Сейчас ситуация изменилась.

До кризиса в мире ежегодно добывали 2,4 тыс. т золота, которые как раз и потребляла «ювелирка» при общем потреблении золота в 3,2 тыс. т. Среди остальных покупателей металла — инвестицион­ные компании, банки, промышленность, медицина. В 2010 году инвестиционные фонды приобрели около 2,9 тыс. т золота — больше, чем ювелирная промышленность. Это связано с тем, что стои­мость золота резко выросла.

— В наших магазинах много изделий непрезентабельного вида. С другой стороны, у нас есть хорошие дизайнеры и мастера. Почему же не видно их работы?

— В Костроме на наших производствах все изменилось. Сейчас вы можете что угодно нарисовать, и тут же эта модель «выращивается» из воска. Раньше модели делали вручную. Сегодня мы изучаем производства западных компаний. Однако что именно нам производить — решает маркетолог, так как он теперь является первым лицом после хозяина в компании. Мы выпускаем только то, что дик­тует спрос, хотя в состоянии производить любые изделия.

Иногда к нам приходят люди с просьбой сделать копию потерянной сережки, которая была купле­на за границей у ведущей мировой компании. Когда мы отдаем копию, клиенты просят сделать и вторую сережку, потому что наша оказывается лучше.

— А почему бы именно такие изделия не поставлять за рубеж?

— Мы семь лет выставлялись в Лас-Вегасе. Однако терпение у нас закончилось. Американские поку­патели готовы брать наши изделия с условием, чтобы на них не было никакой вмятины, никакого российского клейма. Мы же этого сделать не можем, так как наше государство не позволяет прода­вать изделия без клейм. Американцы удивляются: «Неужели ваша Пробирная палата будет прове­рять изделия в США?» Конечно, не будет, но в итоге рынок закрыт.

Товар должен быть поставлен в срок. Однако четыре года назад клеймение зависело от загружен­ности Пробирной палаты: оно могло укладываться в три дня, а иногда и в три недели. Государство при всем своем желании не может вести тотальный контроль оборота драгкамней. Для этого нужно ввести формы безвозвратных потерь на каждое изделие, но ведь их миллионы. В итоге вместо рос­сийского изделия американцы покупают турецкое. Кстати, я замечу, что Турция поднялась на юве­лирном рынке только за счет наших моделей. Они копируют наши изделия…

Правила покупателя

— Когда вы видите на своих сотрудниках ювелирные изделия конкурентов, как вы на это реагируете?

— Абсолютно спокойно, ведь ювелирные изделия — это тот товар, который заряжен положительны­ми эмоциями.

— Кто ваш главный покупатель?

— Женщины от 21 до 45 лет. Около 25–30% покупок делают мужчины, но в основном для дам.

— Каковы правила покупателя ювелирного изделия?

— Первое правило — во всем сомневаться. К сожалению, в ювелирной отрасли жулья намного боль­ше, чем в других. Второе — если покупаете бриллиантовые изделия, приходите с геммологами (экс­перт по драгкамням. — РЕД.). Третье — изучайте историю предприятия. Нельзя делать покупки в подземных переходах и на рынках. Ведь чтобы открыть ювелирный магазин, необходимо от 600 тыс. до 1 млн руб. Это не такие большие деньги. Продавец, который имеет несколько планшетов (подставка для ювелирных украшений. — РЕД.), может арендовать место в нормальном магазине. Если он предлагает вам один планшет и его магазин — на колесах, то он просто жулик. Ведь в на­шей отрасли основной оборотный капитал в изделиях, а не в помещениях. Еще одно правило — на­до сохранять товарный чек.

Мы очень дорожим своим покупателем. Поэтому внимательно следим как за характеристиками из­делия, так и за их качеством. Наши контроллеры отделены от производства и не принимают изде­лия сомнительного качества. Я уверен, что в России есть компании, где существуют аналогичные требования.

— Российские покупатели чем-то отличаются от европейцев?

— Практически все разбираются в тенденциях ювелирной моды. Хотя мы считаем, что мода прихо­дит и уходит, а стиль остается. Наша задача — помочь изделиям быть стильными. Мы сейчас раз­рабатываем интересную программу. Приобретая изделие, покупатель в трехмерном пространстве сможет увидеть себя с украшением.

Бриллиант или подделка?

— Насколько сейчас популярны изделия из полудрагоценных камней?

— Только в России есть такое понятие, как «полудрагоценный» камень. Полудраг — это устаревшее название, сейчас есть официальные категории — первая, вторая, третья — камней. Классификация учитывает стоимость камней, твердость по шкале Мооса, прозрачность, сверкание и другие характе­ристики. К первой категории относятся алмаз, изумруд, рубин, синий сапфир, ко второй — лазурит, нефрит, малахит, янтарь, к третьей — поделочные камни, такие как яшма, письменный гранит, ока­менелое дерево, мраморный оникс, цветной мрамор и т.д. Кроме того, сейчас развита технология ис­кусственного выращивания драгкамней. Мне подарили искусственно выращенный сапфир. Если вставить его в изделие, он ничем не будет отличаться от природного сапфира. Таким способом вы­ращивается изумруд, алмаз.

— В чем особенность работы с искусственными камнями?

— Если мы работаем с такими камнями, то обязательно пишем на ценниках, что камень искусствен­но выращенный. Мы понимаем, что находимся в «белом» поле и если зайдем в «серое» — следую­щий шаг будет в «черное».

Хотя сорняк растет быстрее в любых условиях.

— Как отличить натуральный камень от искусственного?

— Это крайне тяжело. Число таких специалистов, которые могут отличить натуральный камень от искусственного — единицы. Выращиванием искусственных

камней занимается мой друг в Таиланде. Постоянно совершенствует эту технологию, выводит но­вые кристаллы. Но тут уж можно полагаться лишь на честное слово продавца, которое, увы, зача­стую бывает нечестным.

— В России существует контрафактная продукция и позолоченная бижутерия, которая продается под видом золота. Как бороться с теневым оборотом?

— Теневой оборот существует потому, что на него есть спрос со стороны потребителей. Мы должны приучить наше население к культуре потребления ювелирных изделий. Золото — это благородный металл, и все, что с ним связано, должно быть благородно. Во всем мире торговля несет самую жесткую ответственность перед покупателем. К примеру, в Китае за подделку золота полагается смертная казнь. Золото — биржевой товар. Его цена регулируется ежедневно. Представьте, вам на заправке предложат бензин с 50%-ной скидкой. Вы его возьмете? Скидки в ювелирной отрасли одурманивают.

— А какова наценка в ваших магазинах?

— В зависимости от оборачиваемости оборотных средств — от 15 до 60%.

— Продукция продается с 70%ной скидкой, потому что наценка 300%?

— Продавцы в ювелирной отрасли позволяют себе 70%-ную скидку либо за счет неадекватного по­вышения цены на ювелирное изделие, либо за счет обманного завышения характеристики камней и бриллиантов. Еще древние философы говорили, что нет ничего выгоднее подделки драгоценных камней. Повторяю: надо ужесточить ответственность розничной торговли перед потребителем.

— Вам удалось развивать свой бизнес в лихие 1990е, пережить подъем в 2000х, кризис конца прошлого десятилетия. в чем секрет вашего успеха?

— Я родился в простой многодетной деревенской семье. Мама всегда говорила нам: чтобы выросла картошка, надо вскопать землю, удобрить ее, посадить семена, и лишь после этого, если будет угод­но Всевышнему, вырастет урожай.

Так же и в нашем деле. Вот и бороться с нелегальным оборотом — непросто, и победить в одиночку не получится. Мы должны делать это сообща.

Добавлено: 23 ноября 2011 г. 0:23