Даёшь золотую реформу!

Всеволод Большаков, эксперт в сфере оборота драгоценных металлов,  в интервью газете "Завтра" рассказал о том, что мешает населению РФ хранить сбережения в золоте.

— Всеволод Юрьевич, сейчас доллар, да и все валюты, не говоря уже про виртуальные деньги, выглядят сомнительно, поэтому золото выходит на первый план. Вокруг золота много конспирологии. Например, когда не так давно прошла  информация об огромной партии золота (чуть ли не пять тонн), ушедшей от нас в Англию, сразу раздались голоса, что Россия — криптоколония Великобритании. А что это было на самом деле?  

— Это была вполне официальная корпоративная сделка: Банк «Открытие» продал принадлежавшее ему золото за рубеж. Обыкновенная история, а вовсе не то, что утверждалось во «вбросах», в очередной раз направленных на дискредитацию власти. В данном случае никакого криминала, насколько я знаю, не было.  

— То есть столь крупные сделки заключаются регулярно? 

— Чтобы оценить, насколько масштабна эта сделка, надо учитывать, что золотая часть наших золотовалютных резервов на 1 января 2020 года составляла 2271 тонну. Кстати, максимума мы достигали при Сталине, в 1941 году, — 2800 тонн. К сожалению, до 2014 года объём золота в наших резервах был минимальным — всё реализовывалось за рубеж. Но за последние пять-шесть лет ситуация изменилась: Центробанк и Министерство финансов закупают золото очень активно. Естественно, это связано с изменением международной обстановки и, как следствие, нашего внешнеполитического курса. Поэтому продажу пяти тонн можно посчитать, конечно, крупной сделкой, но далеко не сенсацией для нашего рынка. Тем более что продавал золото не Центральный Банк, а частный, к тому же санированный. 

А из Центрального Банка, насколько я знаю, никаких крупных продаж золота государство не осуществляло. 

— А какова общая картина динамики наших золотых запасов со времён Российской империи? 

— В 1914 году Россия, наряду с США и Францией, входила в тройку стран с наибольшим объёмом золота — у нас было 1312 тонн. К 1927 году запас золота упал на 150 тонн. С приходом Сталина к власти объёмы золота в СССР сильно выросли, цифру я только что называл. После развала СССР накопление пришлось начинать практически с нуля, так как страна унаследовала всего 290 тонн. 

В начале 2000-х ситуация стала ощутимо меняться к лучшему. В 2007-м у нас уже была 401 тонна, в 2010-м — 650 тонн, в 2014-м — 1035. В 2017 году в наших резервах оказалось 1616 тонн золота, а сейчас уже 2271 тонна. Есть чёткая линия на избавление от ценных бумаг США путём создания резервов в золоте, что не может не радовать.  

— А в плане добычи золота каков прирост? 

— Ежегодный рост в диапазоне 10—12%, иногда и до 15% доходит. В 2019 году из добытого сырья получили 286,5 тонн золота. Годом ранее было 250—260 тонн.  

— Что представляет собой технологический цикле золотодобычи? 

— Золото добывается двумя основными способами. Рассыпное золото (песок) моют драгами. В их желобах с помощью брандспойтов песок размывается, золотые крупицы оседают. Коренное золото добывается так: сначала взрывают, снимают так называемую вскрышу — пустую породу, потом сырьё откапывают экскаваторами и отвозят в самосвалах на обогатительную фабрику. Там его дробят, подвергают флотации и так далее. Получается концентрат — золото 700-й — 800-й пробы. (На каждом месторождении — разные показатели из-за разницы в химическом составе, естественно.) После чего концентрат отправляется на аффинажный завод, где производится очистка его от примесей. И в итоге производятся слитки либо гранулы. Если речь идёт о металлах платиновой группы, то они иногда и в виде порошка идут.  

— При этом на слитках стоит маркировка, а на шариках — нет.  

— Да, поскольку мы не можем апробировать каждый шарик, они упаковываются в специальную тару — пронумерованные пластиковые банки, стянутые хомутами. Банки эти заклеиваются плёнкой, которую невозможно оторвать и снова приклеить.  

На каждый слиток выдаётся сертификат, на партию слитков или партию банок выдаётся ещё и паспорт. Поэтому происхождение драгметалла всегда можно отследить. И аффинажный завод, конечно, сохраняет информацию о том, из какой партии сырья какое золото изготовлено. 

— Получается, изначально этим золотом владеют золотодобывающие компании. А что происходит дальше? 

— Как правило, все добывающие предприятия, особенно малого и среднего сегмента, закредитованы. То есть им уже в январе-феврале всегда требуются деньги на закупку техники и ГСМ. Банк, выдавая кредиты с дисконтом, откупает у них произведённое сырьё. Поэтому не всё так уж сказочно хорошо для них получается. 

— В итоге банки забирают слитки? 

— Да. Кстати, чуть подробнее о слитках. Они бывают двух типов: мерные и стандартные. У стандартных вес от 11,5 до 12,5 килограмм. А мерные имеют конкретный вес — от килограмма и ниже, вплоть до грамма. Полученные слитки банки могут продать Центробанку или экспортировать.  

— Может ли Центробанк напрямую покупать золото у производителя, или всё делается через другие банки?

— Центробанк покупает у банков. Я не слышал о сделках между ним и добывающими компаниями. 

— Почему этого не происходит?  

— Это вопрос к Центральному банку Российской Федерации. 

— Столько золота добывается в стране!  

— Вы знаете, всё дело в том, что золота всегда мало. Это товар, который абсолютно ликвиден, то есть его всегда можно продать. И в зависимости от рынка, на котором присутствуют компании, продать можно почти любой объём. 

— А сколько тонн закупает Центробанк ежегодно? Или каждый год по-разному? 

— На 1 января 2018 года в Центробанке было 1838 тонн, а на 1 января следующего года — 2113 тонн. Значит, за 2018 год закуплено 275 тонн.   

— А сколько золота идёт в нашу ювелирную промышленность?  

— Туда обычно идёт золото со вторичного рынка, то есть лом технических и ювелирных изделий, которые вышли из употребления или не были реализованы. Этот рынок тоже довольно большой,  до 35 тонн ежегодно. 

Но с недавних пор ювелирные предприятия всё больше стали покупать золото на первичном рынке, в виде слитков у банков. До этого банки могли лишь желать, чтобы у них приобретали золото наши предприятия, но те, как правило, стремились к драгметаллам не банковского происхождения, а с вторичного рынка.  

И здесь мы подходим к самому важному… Дело в том, что отрасль, связанная с золотом, содержит в себе много подотраслей. Помимо ювелирной части, это — электротехника, химическая и оборонная промышленность, космос, приборостроение — всё, что угодно. Все эти отрасли регулируются своими подзаконными актами, у каждой есть курирующие подразделения в правительстве: Минпромторг, Минфин и так далее. В результате имеет место неразбериха, особенно в части налогообложения. Так, золото может быть реализовано на внутреннем рынке с НДС, без НДС и по ставке НДС 0%… 

— Поясните, пожалуйста, что это означает? 

— Попробую кратко. Небольшой ювелирный завод, как правило, находится на упрощённой системе налогообложения (УСН) и имеет право покупать золото и реализовывать изделия из него без НДС в объёме до 150 миллионов рублей в год. Крупное предприятие реализует свои изделия с учётом НДС. Но! Если изделия реализуются за пределами МКАД, они могут идти без НДС. И здесь, естественно, у бизнесмена возникает «матрица возможностей», где он выбирает оптимальный вариант.  

Дело в том, что с технической точки зрения процесс производства ювелирного изделия и на большом предприятии, и на малом очень похож. И себестоимость производимых изделий была бы примерно одинакова, если бы не стоимость сырья. Если она отличается на 18—20%, то большое предприятие, которое обременено повышенными налоговыми сборами, кредитами, необходимостью платить высокую заработную плату, становится неконкурентоспособным по сравнению с малым. А если ещё малые предприятия объединяются в неформальный холдинг, то в этих условиях вести честное дело крайне затруднительно, а иногда и вовсе невозможно. И бизнесмены начинали проворачивать теневые схемы, связываться с сомнительными посредниками. А, следовательно, в бюджет налоги не поступали. Это продолжалось очень долго, пока Федеральная налоговая служба не взялась за этот вопрос.  

Рубежными тут стали 2015 и 2016 годы, когда заместитель руководителя ФНС Даниил Егоров взялся «отбеливать» отрасль. Очень многое ему удалось изменить, особенно в части увеличения поступлений в бюджет. Но объём производимых изделий так или иначе сократился. И, увы, нелегальные схемы с рынка золота до конца не ушли, продолжают жить «в тени». 

— Хотя, казалось бы, если уравнены возможности, то эти схемы должны были исчезнуть?  

— Нет. Условия предприятиям не уравняли. 

Увеличился контроль, количество выездных налоговых проверок. Многие предприятия стали жертвами этого процесса — приказали долго жить. Может быть, и не стоило так уж нажимать, на мой взгляд. Осуществляя давление в одном направлении, надо было предоставить предприятиям дорожную карту, как они должны жить по-другому. Этого сделано не было, цивилизованный рынок не был сформирован — в том, разумеется, виде, в котором мы в идеале его себе представляем.  

А сейчас, в связи с закрытием ювелирных магазинов, с кризисом вообще, вопрос выживания предприятий отрасли стал ещё острее. По сути, ювелирное производство у нас сократилось в разы. Точные цифры, думаю, мы сможем назвать только к первому полугодию следующего года. 

Полагаю, с точки зрения правительства было бы правильным уравнять условия для покупки сырья. Необходимо отменить НДС на сырьё, то есть на слитки, но оставить его на ювелирные изделия. То есть налог уплачивался бы с объёма реализуемых товаров — с выручки. Это послужило бы толчком для развития внутреннего рынка и пресекло бы на корню саму экономическую целесообразность теневых схем. 

Тем более что сейчас все изделия продаются с помощью кассового аппарата: выбивается чек — и налоговая всё тут же видит. Продавать золото за наличные в обход налоговой вряд ли кто-то будет при таком порядке. 

— А зачем вообще эта сложность с разными ставками НДС была введена? Или так исторически сложилось? 

— Да. 26 марта 1998 года был принят Федеральный закон (№ 41-ФЗ) «О драгоценных металлах и драгоценных камнях». И были приняты поправки в Налоговый кодекс. По сути, уже под конец ельцинской эпохи нам подсунули эти правила игры. 

— Это коррупционеры постарались? 

— Думаю, коррупционерам такое не по плечу, не их уровень. 

"ЗАВТРА". Тогда это связано с внешними игроками?  

— Да. Внешний заказчик этим решил для себя ряд проблем. Первое: внутреннего рынка золота в России нет, поэтому его продают за рубеж, этим самым внешним потребителям. Вторая: цены формируются на Лондонской бирже — так называемый лондонский фиксинг; то есть Запад покупает по тем ценам, которые ему удобны. Третья: разница в режимах налогообложения для промышленных предприятий подпитывает коррупцию, и предприниматели перестают думать о стратегической перспективе. Они держат фигу в кармане и в случае чего готовы тут же сбежать за рубеж. Деньги их, соответственно, хранятся за рубежом. 

Таким образом, в этой модели для западных ювелирных и золотопромышленных компаний исключается любая конкуренция на их рынке: ни одно российское ювелирное предприятие не будет конкурировать ни с итальянской «Булгари», ни со швейцарской «Шопар», ни с другими брендами. То есть они себя обезопасили со всех сторон в конце 90-х, разрешив целый пул задач: конкуренции нет, металл у них, ценообразование — в их руках, деньги тоже сбегаются к ним. Замечательно! 

— Что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию? В первую очередь, налоговое законодательство?  

— Да. Но не только. Потому что в том же Федеральном законе 1998 года прописано, что при осуществлении сделок ценообразование основывается на котировках, которые формируются на международных рынках. То есть на московской бирже мы не имеем никакого московского фиксинга. 

Потом, если мы экспортируем золото, мы не платим НДС, не платим таможенные пошлины. Но если мы вдруг захотим приобрести золото из африканской страны, расположенной южнее Сахары, мы обязаны уплатить НДС и пошлину. Таким образом, НДС у нас 20%, пошлина — тоже сопоставимая с этой цифра. Нерентабельно совершенно! 

— Получается, завозить сюда золото невыгодно, а зато продавать — легко и хорошо. И внутренний рынок золота тоже ограничен налогом на добавленную стоимость. Грубо говоря, если я или вы захотели бы прикупить себе золотишко, то столкнулись бы с НДС. 

— Да, мы можем сейчас приобретать золото в банковских организациях по цене без НДС. Но если мы захотим, чтобы это золото покинуло хранилище банка и оказалось — физически — у нас на руках, мы должны будем уплатить НДС. 

— То есть у себя в шкафу увидеть слиток, полученный без НДС, я не смогу. Он обойдётся гораздо дороже. 

— Да. И уплатите вы не только НДС, но и комиссию банка. В Сбербанке, например, это будет варьироваться в зависимости от размера слитка, то есть чем вес больше, тем цена ниже. В среднем это будет плюс 30% по отношению к цене на Лондонской бирже. А если вы захотите продать этот «домашний» слиток обратно банку, то банки будут упираться до последнего. Они не хотят покупать эти слитки обратно. Но даже если сможете настоять на своём, они его купят без НДС. Потому что вы физлицо. Естественно, потерять на одной сделке 30% — это слишком. 

— А как надо? 

— Надо отменить НДС на аффинированный металл, по сути являющийся сырьём. Ведь почему НДС появляется? Мы из сырья производим изделие, у нас появляется прибавочная стоимость, и эта разница облагается налогом. Логично? Да. Но когда банки приобретают аффинированные слитки, они у них остаются в неизменном виде: в них не сверлят дырок, не перекрашивают и так далее. Почему в этом случае возникает добавленная стоимость? Где она? Нелогично.  

Несколько лет назад в Россию приезжали представители Всемирного совета по золоту (World Gold Council). Это консорциум добывающих предприятий, аффинажных заводов, банков, страховых структур — всех имеющих вес на мировой арене игроков, связанных с золотом. Представители этого совета подготовили доклад для наших Минфина и ЦБ с вполне разумным предложением отменить НДС на золото. Я был, честно говоря, очень удивлён их инициативе. Что им за дело до наших нужд, казалось бы? Были подготовлены проекты закона. Я тогда писал к ним поправки, пытался согласовать их как формально, так и неформально с представителями Минфина и налоговиками. Там люди разумные, и со мной, в принципе, были согласны. Но воз и ныне там. 

Конечно, в предложениях Всемирного совета по золоту крылось некоторое лукавство, так как в них речь шла об отмене НДС только для физических лиц. Тогда как для нужд нашей страны надо бы внести правки и в статьи Налогового кодекса, регламентирующие работу предприятий на УСН.  

Я настаиваю на том, что вместе с отменой НДС нужно отменить и упрощённую систему налогообложения для изделий из драгметаллов. Во-первых, это предмет роскоши. Во-вторых, оставляя два налоговых режимов, уравнять ювелирные предприятия между собой не получилось бы. В-третьих, если бы отменили НДС на слитки, а оставили «упрощёнку», то металл, который физлица (а значит, и все остальные) могли бы покупать, через цепь «однодневок» появился бы уже с НДС и в обороте ювелирных изделий. 

— То есть нельзя тут отменять, а вот здесь оставлять лазейки! 

— Вопрос этот по-прежнему актуальный, требующий должного решения. Если бы законопроект приняли, наш рынок получил бы колоссальный толчок к развитию. Полагаю, объём продаж на внутреннем российском рынке увеличился бы с двух тонн ежегодно до пятидесяти! Замечу, что в Китае после проведения аналогичной реформы внутренняя торговля золотом подскочила до 300 тонн. В США — до 100 тонн, в Германии — примерно до 120. 

Ведь это, по сути, позволило бы нашим гражданам капитализировать и сохранять заработанное. Стоимость золота не меняется столетиями, оно сохраняет свою ценность. Кто-то говорит, конечно: а что, мол, с ним делать? Металл — его не съешь, он не греет. Да, это так. Но на протяжении тысячелетий он неслучайно остаётся сакральным ресурсом. И в наши дни человек, откладывая себе на пенсию, может прекрасно его хранить и быть уверенным в завтрашнем дне.  

И, конечно, это послужило бы инструментом дедолларизации. Зачем нам покупать доллары, финансируя нашего геополитического конкурента, когда мы могли бы оставить эти деньги у себя в стране? 

— Такие предложения даже из недр Сбербанка поступали, но они тоже не имели продолжения. Но если обобщать, то получается, что наша законодательная база способствуют вывозу золота из России, и тому, чтобы добываемое у нас золото не оседало внутри страны у частных лиц. К тому же у России есть проблемы и с закупкой золота из других стран. 

— Это невыгодно, потому что мы должны будем платить НДС и ввозную пошлину. Хотя эти страны, безусловно, выстроились бы в очередь, желая продать золото нам. У наших добывающих компаний может быть своё мнение на сей счёт, но, на мой взгляд, этот поток золота не составил бы им конкуренцию. Потому что рынок огромен. И правительство, и частные компании покупают… Это золото можно было бы здесь аффинировать и продавать дальше. Почему нет? 

— То есть назрела «золотая реформа». 

— Да, назрела. Я считаю преступным её откладывать. Особенно в условиях, когда экономики стран летят в тартарары. Для широких слоёв населения нужен какой-то якорь, нужно за что-то надёжное зацепиться. Мы не можем сейчас исключить вероятности, что доллар будет девальвирован, рубль будет девальвирован. Мы не понимаем пока, во что выльется глобальный кризис. Ясно одно: надёжнее всего на пенсию сохранять средства в золоте, конечно.  

— Что можно ждать в этой связи от нового российского правительства, на ваш взгляд? Михаил Мишустин — налоговик, который напрямую должен быть погружён в эту проблематику. 

— Я уверен, что он знает об этой проблеме. Как и нынешний глава ФНС Даниил Егоров, который непосредственно занимался этим вопросом. 

— Поэтому жители России, которые понимают всю остроту нынешней ситуации, ждут этих мер теперь уже от самых высших российских инстанций. «Золотая реформа», продуманная Михаилом Мишустиным, может стать ярким, насущно необходимым решением.  

— Конечно. Ведь золото является универсальным финансовым инструментом, который в эпоху нестабильности мог бы поддержать и экономику страны, и граждан. 

— А чем российское золото отличается от золота других стран? 

— Существует международная система стандарта «Гуд деливери». Несколько наших предприятий соответствую этим стандартам, их золото отличного качества, оно может быть продано на международном рынке. А вот, например, подавляющее большинство аффинажных заводов в Африке не имеют такого статуса, и вообще их деятельность крайне туманна. Ясно лишь, что золото там добывается варварским способом с использованием рабского труда, в том числе детского. Поэтому золото из этих стран, как правило, оседает на местах, либо его продают через ЮАР на Ближний Восток, в Объединённые Арабские Эмираты, Турцию. И оно, надо сказать, продаётся с дисконтом, то есть стоит дешевле.

У российских предприятий  очень хорошая технологическая база. Можно особо отметить Красноярский, Приокский, Екатеринбургский заводы. Кроме золота и серебра, многие предприятия работают также с платиной и платиноидами (палладием, родием, иридием и так далее), хотя это гораздо сложнее технологически. Более того, эти же заводы производят и специальную промышленную продукцию. Это и каталитические сетки для азотной промышленности, это и так называемые бушинги — проставки-«лоханки» из платиново-родиевого сплава, в дне которых сверлят тысячи миниатюрных фильерных отверстий. В них заливается расплавленное стекло, которое потом снизу вытекает и наматывается на барабан. И мы продаём это, кстати, в Китай и в Германию.  

Наша ювелирная промышленность выпускает отличную конкурентоспособную продукцию. Ювелирный рынок давал рост по 20—30% в год на протяжении многих лет. И, вообще, у нас очень хорошие специалисты — дизайнеры, мастера, на ювелирных предприятиях используются новейшие станки. Уверен, что мы могли бы спокойно выйти на внешние рынки и там быть лучше всех!