Конец прекрасной эпохи, или Почему умирает часовая выставка BaselWorld

Легендарная ювелирная и часовая выставка в швейцарском небольшом городке на могучем Рейне BaselWorld сегодня переживает явно не лучшие, если не сказать самые худшие, буквально зловещие времена.

Основанная еще в далеком 1917 году, а ныне главная профессиональная выставка в мире, сначала она была маленькой, местечковой, эдакой милой, сентиментальной ярмаркой для представления готовых калибров и маленьких комплектующих. Сюда, на берег славного рыбного мутного старика Рейна, собирались и старики, и молодые люди исключительно в поисках хорошего заводного ключа или новенького, сверкающего в лучах утреннего солнца балансира (часовщики, как хорошо известно, встают очень рано, в четыре часа утра).

Готовые часы, сделанные на лучших мануфактурах всех времен и народов – Vacheron Constantin, Patek Philippe, Longines, Omega, никто даже и не думал выставлять! Здесь выставлялись скорее деревенские (в самом хорошем смысле) марки вроде компании Piaget SA, которые исторически изготовляли исключительно механизмы и комплектующие (первые мужские часы этого замечательного дома были сделаны только в 1942-м и были представлены уже на другом BaselWorld). На первом BaselWorld было огромное количество марок, чьи некогда громкие имена сегодня не помнят даже умнейшие швейцарские историки. В сущности, не так давно (и на самом деле не очень заметно) швейцарскую часовую историю заменил швейцарский же часовой маркетинг. В истории остались те, увы, кого там хотят видеть не историки, а маркетологи.

Однако постепенно жители профессорского городка (в Базеле когда-то преподавал сам основатель «философии жизни» Фридрих Ницше, который так и получил прозвище – «базельский профессор») стали приносить и часы – кто на починку, кто на продажу, но «салон» в Базеле не стал-таки часовым: новых, готовых предметов по-прежнему не было, не появлялось. И в этом прослеживалась определенная традиция. Свои новоиспеченные часы, свои новые модели благородные марки предпочитали выставлять в золоченых припудренных персональных витринах на международных промышленных экспозициях, которых много было в те прогрессивные годы (и где можно было, во-первых, получить приз и, во-вторых, приобрести новых покупателей, да еще и из других стран!). Но тихо и печально ходить со своими часами к таким же одиноким часовщикам-соседям было делом весьма анекдотическим. Это все равно что, как мы бы с вами сказали, ездить в Тулу со своим пузатым самоваром.

Такое положение дел длилось довольно долго, пока не стало угасать: процветала индустриализация, прогрессивный французский стиль ар-деко дошел даже до нейтральной ко всему на свете Швейцарии, часовщики предпочитали не искать «какого-нибудь заводного ключа», а находить постоянных поставщиков, которые работали бы с маркой из года в год высокоточно и без подвохов. К тому же многие «высокие» марки переходили на так называемый полный мануфактурный цикл, то есть, иными словами, предпочитали производить все детали своими персональными силами – это было в первую очередь делом чести. Честь честью, но в этом был и важный технологический стиль (не надо делиться секретами с конкурентами), и яркие стилистические особенности (каждая модель представляла особенный, индивидуальный стиль каждой марки). И вот на ярмарке стали появляться часы, сначала, конечно, совсем недорогие, но зато их можно было купить большим тиражом.

Вы уже поняли наверняка, к чему я клоню? Будущий BaselWorld заинтересовал наконец-то коммерсантов, которые могли прибрести оптом большое количество часов (на самом деле те далекие тиражи несравнимы с сегодняшними тиражами высокостаночных и полностью автоматизированного производства изделий большинства обычных швейцарских марок). Кроме приобретения готовых часов, можно было заключить также контракты на будущий год. Так создавались разнообразные полезные связи разных уровней. Год от года механизмов – заводных ключей и прочей технической красоты – становилось все меньше, а все больше – настоящего, с пылу с жару, готового, сияющего своими боками продукта. И к коммерческим, массовым маркам постепенно стали подтягиваться компании более элитарного назначения. Здесь были даже часы и с небольшими бриллиантами (вы будете удивлены): они есть на рекламе ярмарки середины 1930-х годов!

Кстати, технический расцвет ар-деко в Швейцарии оказался необычайно высок: были созданы оригинальные механизмы. Особенно отличились в мануфактуре Jaeger-LeCoultre: это и поразительно миниатюрные калибры Duoplan, 101 Calibre, а также часы инновационных конструкций Reverso и Atmos. У Patek Philippe были знаменитые Gondolo и Calatrava. Vacheron Constantin удалось сделать золотую луковицу с 32 усложнениями (complication) для одного толстого египетского короля. Одним словом, швейцарская промышленность перед Второй мировой войной вовсю процветала, и хорошо себя чувствовала и выставка BaselWorld, где шел обмен информацией, инновациями (уже запатентованными, разумеется), росли и продажи: приезжали из Германии, Франции, США и даже далекого Китая коммерсанты, скупавшие уже готовую продукцию и заключавшие новые хорошие контракты на будущее.

В годы Второй мировой Швейцария, как известно, осталась нейтральной страной, часы продолжали производить и покупать. Как мы уже писали выше, в 1942-м свои первые наручные мужские часы представляет дом Piaget: казалось бы, что здесь удивительного? И правда: весь мир в огне, а Piaget показывают дебютные часы – в рамках BaselWorld. В 1951-м, также в рамках этой выставки, дом Piaget показал свой калибр 9P, до сих пор самый тонкий, который только может придумать и сделать человек.

У выставки появились разделы, секции: «Коктейльные часы» (включая и мужские модели), «Часы для спорта», «Часы для посещения офиса». В 1971-м на BaselWorld впервые пустили иностранцев: приехали Cartier с обширным семейством Tank, а также Boucheron с легендарными женскими часами Reflet, у которых можно было менять цветные ремешки. Но в 1973-м в Базель потоком хлынули часовщики из Азии с их, казалось бы, непобедимым кварцем, который спустя еще каких-нибудь восемь лет чуть было не погубит абсолютно всю классическую механическую промышленность. И так бы оно и случилось, если бы не великие Swatch Николаса Хайека.

Прошло еще десять лет, и в BaselWorld началась внутренняя турбулентность: часть марок, входящих во влиятельный холдинг Richemont Group (Cartier, Van Cleef & Arpels, Vacheron Constantin, Piaget, IWC, Montblanc), посчитали, что выставка BaselWorld стала слишком «простонародной». Был организован женевский SIHH – Salon de la Haute Horlogerie. Сначала он шел вслед за базельским (журналистам и байерам довольно было лишь воспользоваться поездом), но потом SIHH перенесли на январь (BaselWorld традиционно проходит либо в марте, либо в апреле). Три года назад случилось невероятное: ярмарку стали покидать в большом количестве марки, а год назад со своими многочисленными брендами с выставки ушла и структурообразующая Swatch Group. Призывы бойкотировать старейшую в мире выставку раздаются со всех сторон: о причинах – в следующих выпусках наших бодрых опусов.

Екатерина Истомина