Катарина Флор: Найдется ли сегодня в ювелирном мире место для Faberge?

Возрождение ювелирного Дома Fabergé началось в 2007 году, когда консорциум инвестиционных компаний Pallinghurst Resources LLP приобрел бренд Fabergé у марки Unilever (выкупив у нее четырнадцать лицензий на использование имени бренда и оставив из них лишь одну — часовую — компанию Victor Mayer) и решил серьезно реконструировать и перепозиционировать уже потерявший свое величие бренд. Эта ответственная задача была поручена креативному директору Дома Катарине Флор.

Расскажите, как вы получили предложение стать креативным директором Faberge и, как вы думаете, что в вашем профессиональном опыте привлекло владельцев бренда?

Катарина Флор Во-первых, я долго жила в Москве, у меня есть представление о традиционной русской культуре и осовременной России тоже.

Я не ювелир и не ювелирный дизайнер по образованию, но в свое время для себя окончила школу haute couture в Швейцарии, а затем уже в качестве журналиста работала для европейской версии журнала W.

Затем переехала в Лондон, где в журнале Tatler специализировалась на ювелирных украшениях и часах. И продолжила те же занятия уже в русском Vogue, куда пришла в 2000 году. Так что благодаря сочетанию всех этих качеств я была, возможно, самым интересным кандидатом.

Вы работаете в тесном контакте с потомками Фаберже?

К.Ф. Совершенно верно. Новые хозяева — консорциум инвестиционных компаний Pallinghurst Resources LLP — пригласили к сотрудничеству двух потомков Фаберже и активно вовлекли их в наш творческий процесс.

Одна из них — это Татьяна Фаберже, она пра-правнучка Питера Карла Фаберже и внучка Агафона Фаберже, брата Карла. Ей 82 года, она работает с Джоном Андрю, членом совета по наследию Fabergé, который они и формируют вместе. Еще один член семейства Фаберже — это Сара Фаберже, ей 50 лет, она двою-

родная сестра Татьяны из английской семейной ветви, занимает в компании должность директора по спецпроектам, принимает участие в формировании архива, а также дает консультации по идеям и стилю украшений.

Но вам предстояло еще найти дизайнера?

К.Ф. Верно, вместе с Татьяной мы составили список потенциальных кандидатов-ювелиров на эту должность, но даже не успели с ними встретиться. Вдруг по невероятному совпадению сначала Татьяна вспомнила, что была в Лондоне на выставке весьма талантливого малоизвестного ювелира, имя которого не помнит. А я почему-то сразу поняла, кого она имеет ввиду, и вспомнила, что видела его работы в Нью-Йорке у Philipp’s du Pury, и разыскала в каталоге его имя — Фредерик Заави. Мы разыскали его телефон, я набрала номер, назвала свое имя — но не должность — и спросила, интересно ли ему будет встретиться со мной и обсудить возможность сотрудничества с одним ювелирным брендом.

Сначала Фредерик мне даже не поверил, но в итоге уже в 2008 году мы стали работать в тандеме.

Однако ваши первые коллекции не были такими уж русскими…

К.Ф. Для первой коллекции мы сознательно ориентировались на этюды цветов и скульптуры самого Фаберже на тему флоры. Мы также добавили сказочную тему — у нас появились «Хозяйка медной горы» и «Жар-птица». Потом мы связали имя Фаберже с Императорским балетом. Танцоры часто получали от царя украшения Фаберже в подарок на премьеру, многие из них танцевали у Дягилева в Ballet Russe, с Дягилевым работали декораторами Ларионов и Гончарова — так мы пришли к движению символистов, и так родилась линия колец Emotion…

К сожалению, наше сотрудничество с Фредериком закончилось по очень трагической причине — он серьезно заболел, в последний год жизни практически не мог работать и в итоге умер год назад. Ему было всего 48 лет, и, поверьте, мир потерял великого ювелира. Мне же пришлось оправиться от удара и искать нового дизайнера.

И опять помог случай: еще в качестве ювелирного редактора меня постоянно приглашали судить конкурс выпускников отделения ювелирного дизайна в колледже Central Saint Martins. И однажды победу на нем одержала русская девушка Наталья Шугаева из Тольятти, которая мне запомнилась. Мы встретились с ней снова, когда она уже работала на ювелира Соланж Азагури, и я спросила, не хочет ли она быть ассистентом дизайнера в Fabergé? Она ответила: «Конечно, но я поступила в Royal College of Art и могу прийти уже после того, как его окончу». Мы ее ждали, а когда нам пришлось искать замену Фредерику, тут же взяли на эту должность. Кстати, когда мы создавали колье в виде пасхальных яиц-подвесок, наша идея вызвала волну критики — кто захочет сегодня носить на шее яйцо? Но затем мы разработали линию pret-a-porter, в которой были яйца-подвески из эмали, и сегодня она наш бестселлер. Как известно, наравне с дорогостоящими шедеврами Фаберже создавал и недорогие изделия, и мы тоже хотим быть не только эксклюзивными, но и доступными тем, кто не может позволить себе high jewellery.

Как вы сегодня оцениваете пройденную пятилетку?

К.Ф. За эти пять лет я встретила такое огромное количество невероятных, талантливых людей: Фредерика, Наталью и множество узких специалистов в ювелирном деле — эмальеров, граверов, мастеров гильоше, которые были готовы отдать все свои знания и умения, лишь бы участвовать в возрождении Дома! А еще наша команда в Лондоне провела невероятную работу по сбору архивов, и сейчас у нас столько материала, что мы решили издать отдельную книгу, чтобы люди поняли, что именно нас вдохновляет. Если оглянуться на пройденный путь, полный прекрасных открытий, мне кажется, мы двигаемся в верном направлении. Да, может быть, как считают многие, сегодня повторить уровень изделий Fabergé невозможно, ктому же верно говорят о его искусстве: «Фаберже родился и творил в эпоху, которая могла его себе позволить». Так что наша задача — интерпретировать его искусство применительно к сегодняшним реалиям, но все же не идти на компромиссы в художественной ценности того, что создается сегодня под его именем.

Главный вопрос на самом деле стоит так: «Есть сегодня в ювелирном мире место для Fabergé?» И я уверена, что есть — почему другие исторические дома могут прекрасно творить в современном мире, не теряя своей аутентичности, а мы нет? За прошедшие пять лет мы успешно доказали, что и мы на это способны.