Юрий Зубарев: девушка в кокошнике – символ подлинности российского золота

Чтобы доказать искренность чувств, мужчина дарит избраннице золотое кольцо, а подлинность драгоценного металла уже более трех веков проверяет и подтверждает своим клеймом Российская Пробирная палата. Как распознать настоящие золото и бриллианты, сколько фальшивого золота на рынке, почему не все бриллианты можно считать драгоценными камнями, как проверить старинные украшения и стоит ли приобретать ювелирные изделия на маркетплейсах, рассказал в интервью РИА Новости глава ведомства Юрий Зубарев. Беседовала Мила Кузьмич.

– У меня есть бабушкино кольцо без клейма, я могу прийти к вам и проверить его? Вы спросите, где я его взяла?

– Да, конечно, проверим, потребуется только предъявить паспорт. Украшение может быть привезено из-за границы, кем-то подарено. Сейчас разрешено сдавать на клеймение до трех изделий разово. Но если кто-то принесет целую партию, то мы, конечно, спросим. И эти изделия не будут заклеймены.

– А если это скупщики или ломбард?

– Клиентами Пробирной палаты являются и ломбарды, которые принимают изделия от населения. У ломбардов уникальный статус: они подназорны ЦБ, поскольку зарабатывают на процентах от выдачи займов. При этом в залог они могут принимать любое движимое имущество, но в 99% случаев отдают предпочтение ювелирке. Поэтому в дополнение к процентам за кредиты они хотят заработать еще и на этом. Часть изделий, которые они приносят, имеет фальшивое клеймо. Не секрет, что ломбарды иногда используются для легализации. В этом случае фальшивое клеймо в соответствии с законодательством затирается, и изделия можно реализовать только в качестве лома. Поставить новое клеймо и выпустить изделие в оборот? Но тогда, фактически, это будет легализация изделия сомнительного происхождения. Это было бы несправедливо по отношению к добросовестным производителям. А мы за то, чтобы люди отдавали предпочтение легальному рынку. Поэтому, если у нас от ломбарда появляются подобные предметы, их можно отдать только на аффинаж.

– Часто ли подделывают ваши клейма?

– Несколько тысяч в год. Если сравнивать с 30 миллионами легальных изделий, которые произведены в год, – это немного. Но если смотреть на то, что приносят нам ломбарды, там эта доля существенная. Недавно был период, когда в одном из регионов доля изделий с фальшивыми клеймами или без клейм достигала 20%.

– Вы возглавляете Пробирную палату уже почти пять лет. Что считаете своим главным достижением?

– У нас два приоритета. Прежде всего, это защита интересов граждан при покупке ювелирных изделий, инвестиционных драгоценных металлов и драгоценных камней, а также обеспечение наиболее полного контроля за оборотом драгоценных металлов и драгоценных камней от месторождения до сережки в магазине. Это становится возможным с созданием государственной информационной системы ГИИС ДМДК. За пять лет мы перешли к системе, при которой абсолютно все ювелирные изделия имеют индивидуальную маркировку в виде штрих-кода.

– В чем ее польза для покупателей?

– Пожалуй, главное, что произошло с появлением системы – серая зона рынка разделилась на белую и черную. Теперь любому понятно, что если магазин и изделие зарегистрированы в системе, то это белый рынок, и можно покупать. Сейчас все это можно проверить через мобильное приложение или на нашем сайте, и быть уверенным и в содержании драгметаллов, и в качестве драгоценных камней в изделии, что очень важно. С другой стороны – если продавца и ювелирного изделия нет в ГИИС ДМДК – то это однозначно черный рынок со всеми вытекающими рисками. При таком подходе потребитель точно знает, какую покупку он совершает: в белой или черной зоне. Поэтому мы предложили дополнить правила торговли пунктом о том, что магазины обязаны распечатывать информационную памятку с сайта Федеральной пробирной палаты и размещать ее на витрине таким образом, чтобы покупатель просто не мог ее не заметить. Памятка рассказывает о том, как можно проверить магазин и изделие.

– Но для бизнеса в системе тоже есть плюсы?

– Для легальных участников рынка они очевидны. Покупатель видит, где белая и где черная зоны рынка, и подавляющее большинство потребителей склоняется к тому, чтобы приобретать ювелирные изделия без нарушения закона. Соответственно, денежный поток направляется в белый сектор, а размер черного уменьшается. Мы уже видим увеличение доли легальных производителей в розничном обороте. Кроме того, поскольку в штрих-коде на изделии зашифровано значительно больше информации, чем содержалось раньше в знаках пробирного клейма, это позволило упростить его состав, сделать клеймо более компактным, а экспертизу ювелирных изделий – более точной. Уже сейчас мы предлагаем отказаться от обязательного шифра именника, который производитель обязан ежегодно получить в палате и наносить на изделие самостоятельно. Предлагается перейти к добровольному порядку проставления именника, а именник преобразовать в личное клеймо мастера, как это и было в прошлом. То есть на изделие может быть нанесена фамилия производителя, условно "Фаберже", вместо произвольного сочетания букв. Это важно для тех, кто заботится о своем имени, о своей деловой репутации.

Также мы предлагаем в ближайшей перспективе освободить участников рынка от административной ответственности за невнесение в систему тех данных, которые могут быть взяты из других государственных информационных систем, например, из ЕГРЮЛ, ЕГРИП, Росреестра, реестра лицензий и так далее. Сейчас на это отвлекаются ресурсы бизнеса.

Есть еще одна идея на перспективу – применение искусственного интеллекта для распознавания фальшивых и подлинных клейм. С 1 сентября скупки получили такое же право, как у ломбардов – продавать бывшие в употреблении ювелирные изделия в розницу без обязательного направления на аффинаж. И для ломбардов, и для скупок важно не ошибиться в определении подлинности пробирного клейма при приемке изделия. Искусственный интеллект здесь поможет. Изделия с фальшивым клеймом или золотые изделия без клейма продавать нельзя.

Доля изделий у граждан, привезенных из-за рубежа без клейма, составляет десятые доли процента от общего объема. Поэтому поддельное клеймо или его отсутствие – это, скорее всего, признак попытки легализовать изделие из черного сектора рынка. Лучше этим не заниматься. Законодательство предусматривает ответственность за такие действия.

– А, кстати, почему такой символ на вашем клейме – девушка в кокошнике?

– Это историческая преемственность. Пробирное дело имеет богатую многовековую историю, задача – отделить драгоценное от недрагоценного – стояла на протяжении фактически всей осознанной жизни человеческой цивилизации. Меняются технологии, но кое-что остается неизменным. Наша основная задача – подтвердить, что золото настоящее.

В феврале как раз исполняется 325 лет со дня, когда Петр I подписал указ, который оформил институционально систему пробирного надзора в России. Она существовала и до этого, существовали локальные пробирные старосты. А с появлением указа появилась централизованная система пробирного надзора.

Система клейм совершенствовалась. До революции на клейме изображалась девушка в кокошнике. После 1917 года появился рабочий с молотом, который сменился звездой. И потом мы опять вернулись к девушке с кокошником. Немного изменились черты ее облика, но идея та же – это символ России.

– Какую долю сейчас составляет легальный сектор ювелирного рынка? И какая приходится на теневой сектор?

– Задача в том, чтобы доля легального рынка была доминирующей. На протяжении последних семи-восьми лет объемы клеймения и соответственно легального производства ювелирных изделий из золота примерно одинаковые, это 30-32 миллиона изделий в год. В 2024 году это 31,2 миллиона изделий.

По серебру картина более интересная. В 2020 году отменили обязательное клеймение для отечественных серебряных изделий, оставили только для импорта. Объем клеймения пошел на спад, и с 30 миллионов он упал до 16 миллионов, из которых 10-12 миллионов составлял импорт. Но когда посчитали объем изделий, зарегистрированных в ГИИС, то их оказалось более 50 миллионов. То есть до внедрения информационной системы было 30 миллионов, а с ней стало 50. Разница и есть – реальный объем легализации рынка.

– А качество серебряных изделий в легальном секторе не упало? Их же теперь никто не проверяет.

– Когда отменяли клеймение для отечных производителей и оставили его обязательным для импорта, мы говорили отрасли: вы же ставите себя в неравное положение, потому что теперь покупатели будут выбирать между изделиями с клеймом и без клейма. И скорее выберут с клеймом.

Пусть рынок рассудит, добровольное клеймение осталось. Если потребитель отвернется, то производители вернутся к практике клеймения, а если нет – сэкономят немного денег.

– То есть, качество изделий из серебра без клейма сейчас никто не гарантирует?

– Наша задача – информировать покупателя, чтобы у него было осознанное решение по покупке изделия с клеймом или без клейма. Но цена и драматичность ошибки в случае с изделием из серебра не так высока – цены здесь низкие. Изделия из олова или латуни сейчас конкурируют по цене и иногда бывают даже дороже. Примеси могут быть, но с учетом того, что по серебру риски ниже, мы посчитали возможным пойти навстречу производителям. Считаем, что ущерба покупателю большого не будет.

Вот по золоту цена ошибки намного выше. И там проведена другая реформа, связанная с ГИИС: мы перешли к цифровому клейму – штрих-коду, наносимому лазером на само изделие. Это клеймо такое же устойчивое, как и у механического клейма.

– А есть вообще срок службы у клейма? Оно же постепенно стирается.

– Он равен сроку службы изделия. Но если было повреждение, потребитель может прийти к нам и переклеймить. Это стоит очень недорого – порядка 100 рублей. Перед клеймением наши эксперты, конечно же, его проверят.

– Стоимость клеймения для участников рынка такая же?

– Для участников рынка у нас достаточно сложная система начисления пошлин на клеймение: цена зависит от веса изделия, от каждого грамма дополнительного. Речь идет о 40-60 рублях за изделие, может быль больше, если работа срочная. Но по сравнению с ценой всего изделия это незначительные суммы.

Сложность и излишняя детализация расчета не сопоставимы с размером пошлины. Мы предлагаем упростить систему: установить фиксированную цену за штуку, тогда не будет этих ошибок и можно будет снизить издержки.

– Какие методы проверки изделий вы используете?

– Разные: и современные, и традиционные. Наиболее распространен метод, который тянется уже через всю историю ювелирного дела с VII века до нашей эры – натир на пробирном камне. Наряду с этим есть и супер-современные методы путем проверки рентген-флуоресцентным анализатором, когда проводится спектральный анализ и дается процентное содержание каждой примеси.

– Стоит ли покупать драгоценности на "черный день"?

– Ювелирные изделия не могут выполнить функцию сохранности сбережений. 80% их цены – это наценка, стоимость материалов – 20%, а выручить потребителю от их продажи можно еще меньше. Надо запомнить одну вещь: ювелирка – это не инвестиция. Это вообще не про "черный день". Это про эмоции, про радость, это праздник. Но это не может быть средством сбережения.

– А если в украшении драгоценные камни? Можете ли вы помочь потребителю проверить их подлинность и качество?

– По российскому законодательству драгоценных камней всего пять: бриллиант, александрит, изумруд, сапфир и рубин. ГОСТы существуют только на бриллианты, и один – на рубин. Но к ювелирным камням относится значительно больше минералов. На сайте Пробирной палаты готовим раздел, разъясняющий, какие камни используются в ювелирном деле. Мы хотим, чтобы люди, покупая изделие с камнями, на бирке видели их правильные названия, и могли проверить, что это такое.

Сейчас в ГИИС любая вставка из недрагоценного камня в ювелирном изделии не обозначается. Там написано, что это "недрагоценные вставки". И все. В ювелирном изделии из драгоценного металла очень часто сейчас вставляют бриллианты искусственные: фианиты, муассаниты и много чего еще. Их много видов, они имеют свои названия, кто-то их указывает, а кто-то вообще предпочитает не упоминать и пишет на бирке – "бриллиант" крупными буквами, и мелкими – искусственный, или даже просто сокращенно "ис". По большому счету это введение потребителя в заблуждение. То есть продавцы всячески пытаются избежать прямого указания на то, что камень искусственный, что это не бриллиант. Мы работаем над тем, чтобы в нормативке было требование обязательно указывать на бирке происхождение таких камней.

– Может ли обычный потребитель отличить настоящий бриллиант от искусственного?

– Первое, что должен сделать покупатель, чтобы не быть обманутым и не ошибиться – сличить информацию на бирке с информацией в ГИИС. На бирке есть штрих-код, который можно проверить с помощью нашего приложения. И 16-значный номер, по которому изделие можно проверить на сайте Пробирной палаты. Адрес сайта также указан на бирке. Если бриллиант натуральный, в системе будет информация о характеристиках камня, его размер, количество граней. Но если он искусственный, то там будет написано "недрагоценные вставки".

– Но другие камни, которые относятся к недрагоценным, так проверить нельзя?

– Нет. Мы хотели бы постепенно навести и в этом порядок. Мы хотим перестать называть ювелирные камни просто "недрагоценными вставками", чтобы родолит назывался родолитом, аметист – аметистом, и так далее.

Мы готовим справочник про ювелирные камни, который будет написан понятным языком. Например, рубин – это минерал корунд. Рубин, который не соответствует по своим характеристикам ГОСТу, будет считаться корундом, что и должно быть написано на бирке. Сейчас же на бирке часто пишут "рубин"".

Гранатов существует огромное количество видов, есть и желтые, и зеленые. И названий у них много. Кварцев тоже много. Радовать могут не только бриллианты. Существует много камней, которые не относятся к драгоценным, но имеют достаточно высокую ценность, и в ювелирном изделии смотрятся очень хорошо. Вот, шпинель, например, – это недрагоценный камень по нашему законодательству. Однако в короне Российской империи камни красного цвета – это не что иное, как шпинель. В Гохране, в Алмазном фонде вы можете увидеть украшения Екатерины II, где в одном сете могут быть рубины и шпинель. Они практически неотличимы. Существует действительно огромный и прекрасный мир этих цветных камней. На выставках художников-ювелиров мы видим, что они используют самые разные камни, драгоценные даже в меньшей степени.

Покупатель должен быть защищен, он должен понимать, что покупает: драгоценный камень или нет, натуральный камень или синтетический. Если натуральный – проводились ли с ним какие-то манипуляции, улучшающие характеристики камня – облагорожен он или нет. Надо подумать, как это реализовать.

– А как вы относитесь к ювелирной торговле онлайн: в интернете, на маркетплейсах?

– Хорошо, при условии, что они соблюдают правила.

– А они соблюдают?

– Вопрос неоднозначный. Не все площадки и не все правила соблюдают. Есть ряд правил: все продавцы должны быть зарегистрированы у нас в системе ГИИС ДМДК и перед тем, как давать доступ продавцу, маркетплейсы сверяются с системой. Дальше необходимо проследить, что само изделие было зарегистрировано в ГИИС, и все процессы вплоть до доставки его покупателю прослеживаемы. Те маркетплейсы, которые соблюдают эти требования, имеют большое значение для отрасли. Их доля в торговле растет. Маркетплейсами пользуются в том числе и все основные производители, у которых своя большая розничная сеть и свои интернет-магазины. Темп роста онлайн-торговли в ювелирке очень хороший.

– Значит, покупать ювелирные изделия на маркетплейсах можно?

– Да. Мы достигли хорошего взаимодействия с двумя основными маркетплейсами, поэтому, да, ответ утвердительный.

– Но вы сказали – двум крупнейшим. То есть, все же не всем?

– Есть маркетплейсы, которые отказываются вообще взаимодействовать, но, тем не менее, продают ювелирные изделия. Более того, они продают слитки драгоценных металлов, торговля которыми на таких площадках запрещена.

– Сколько золота в килограммах или в тоннах через Пробирную палату проходит в год?

– Порядка 60 тонн серебра и 40 тонн золота в год. То есть, в общей сложности через нас проходит чуть выше 100 тонн ювелирных изделий. Это немало. И на каждое из этих изделий нужно нанести лазерное или механическое клеймо. К этому мы добавили маркировку – это штрих-код, который наносится лазером. С 1 января 2024 года на все новые изделия из золота наносится маркировка.

– Если вернуться к маркировке. Старые нераспроданные запасы ювелирных изделий из золота тоже планировали маркировать, но несколько раз переносили. Почему? Будете переносить снова?

– Остались нераспроданные изделия без маркировки, они залежались, и это достаточно серьезная проблема для отрасли. Средний срок оборота ювелирного изделия составляет примерно полтора года. Самые ходовые уходят за три месяца, другие – за полгода, но средний срок реализации – это полтора-два года. У нас был установлен предельный срок, после которого старые изделия без маркировки не смогут обращаться в продаже, но рынок не смог распродать старые запасы, и мы уже трижды шли навстречу и переносили его. Крайний срок, когда можно продавать немаркированные остатки ювелирных изделий – 1 сентября 2025 года. Больше переносить не будем.

В начале 2024 года в нашей системе было зарегистрировано порядка 60 миллионов старых золотых изделий без маркировки. К концу года их было 30 миллионов. Мы надеемся, что за оставшиеся семь месяцев они тоже как-то разойдутся. Либо останется неликвид, который должен уйти на переплавку.

– Как вы оцениваете спрос на рынке ювелирных изделий? Он не снизился, учитывая цену золота?

– В 2023 году спрос заметно рос, в 2024 году он стабилизировался, в том числе за счет того, что произошел существенный рост цены. Интерес не пропал, в стоимостном выражении рынок вырос, но в количественном остался на прежнем уровне.

– А какая доля импортных изделий на российском рынке сейчас?

– По золоту – и это как раз одна из характеристик того, что у нас сильная ювелирная отрасль, – очень незначительная, это одна десятая процента. В основном рынок отечественный. Те компании, которые специализировались на импортных золотых ювелирных изделиях, переключились на внутренний рынок. У нас Кострома – ювелирная столица, основной производитель, выполняет заказы всех наших торговых сетей.

А по серебру картина другая немножко: здесь около 20% импорта. Ряд производителей выводят производство серебряных изделий в страны, где этот материал дешевле, и рабочие руки дешевле. Но в основном все-таки производство отечественное.

– Насколько конкурентны российские ювелиры за рубежом?

– В странах ЕАЭС российские изделия от ведущих производителей, не буду называть имен, но они известны, покупают с наценкой. 

– Потому что уверены в качестве?

– Да, именно в этом. И в качестве металла, и в качестве изделия. На рынках стран ЕАЭС мы видели изделия наших производителей как оригинальные, так и подделки под них. Подделывают то, что пользуется спросом.

Многие наши мастера организуют производство в других странах, открывают мастерские, в том числе, в Дубае. Но это в основном авторские изделия, уникальные. Эти рынки очень насыщены, там конкурировать тяжело, но, тем не менее, ниши на зарубежных ювелирных рынках находятся. Считаю, что это служит доказательством того, как развита и разнообразна наша ювелирная отрасль: она прекрасно справляется с запросом рядового потребителя, и при этом может конкурировать с крупными иностранными производителями. Изделия наших ювелиров регулярно становятся участниками международных отраслевых выставок и даже продаются на площадках известных аукционных домов. Новые Фаберже, Хлебниковы и Сазиковы уже появились среди российских ювелиров и находят своего потребителя.