Страна поднимает экономику за счет минеральных сырьевых ресурсов, а люди, обеспечивающие прирост их запасов, продолжают жить со старыми зарплатами. Парадокс, который невыгоден всем, но который почему-то никто не пытается изменить. Накануне профессионального праздника геологов, который выпадает на первое воскресенье апреля, мы ведем беседу с главным геологом ОАО "Приморгеология" Сергеем КОВАЛЕНКО.
- Сергей Владимирович, мы встречаемся накануне Дня геолога и начала так называемых полевых работ, на которые приходится самая большая физическая и моральная нагрузка на геологов. Сезон длится полгода, и работать людям приходится и в жару, и в дождь, вместе с мошкарой и вдалеке от родных. И все-таки в этой профессии всегда были романтики, которые ей не изменяли. Но менялись времена. Все годы перестройки мы только и слышали о сокращении ассигнований на геологические работы, за которым следовал упадок геологической отрасли. Достигла ли отрасль "дна", за которым начинается подъем, или нет? Понимают ли государственные люди, что сырьевая страна, каковой является Россия, проедает разведанные запасы, не обеспечивая их прирост, что это слишком опасно?- На это можно сказать, что в последние два-три года ситуация в отрасли всего лишь стабилизировалась. Это значит, что мы перестали падать. Но падение было настолько серьезным, что его последствия страна будет испытывать еще долго.
Приведу только один пример: у нас в Приморском крае в советские времена работало 11 крупных геологоразведочных предприятий, а на данный момент осталась одна экспедиция, которая раньше занималась геолого-съемочными работами. И если бы не мы, то сегодня в крае заниматься поисками и разведкой было бы некому. Учитывая потребность, а также в целях самовыживания, мы помимо съемки занялись и другими работами.
- Что стало с остальными экспедициями?
- Они приватизировались, а затем распродали имущество и исчезли. Сейчас некоторые стали вновь возрождаться, это - Рощинская, Кавалеровская экспедиции, но представьте, как тяжело начинать с нуля. Наша экспедиция сохранилась только потому, что в свое время мы отказались акционироваться. Сейчас нам все же пришлось это сделать, такова политика государства - оставить минимум федеральных унитарных предприятий.
В нашем ведомстве это два отраслевых института. Остальные предприятия из тех, что оставались в статусе ФГУ, стали акционерными обществами со 100%-ным госкапиталом. И сейчас в министерстве идет борьба за сохранение в этих акционерных обществах госдоли, чтобы не допустить повторения прошлого, когда экспедиции после приватизации меняли профиль, а далее прекращали свое существование.
- Вы говорите, что падение прекратилось, в чем это выразилось?
- Прежде всего в том, что в последние два-три года финансирование государственных заказов стало ритмичным. Для нас это очень важно, учитывая, что 70% работ мы выполняем по государственному заказу. Остальные 30% приходятся на заказы предприятий, для которых мы делаем поисковые и оценочные работы на перспективных площадях. С ростом спроса и цен на сырьевые ресурсы на Приморский край стали обращать внимание крупные предприятия, правда, пока в основном нацеленные на золото. Золото - это ликвидный металл, который хотят сегодня иметь очень многие, поэтому заказов на поиски перспективных объектов по золоту у нас достаточно много. Все мало-мальски известные золотые объекты в крае уже лицензированы, правда, работы на них ведутся очень вяло, а причина в том, что большинство собственников лицензий - это непрофильные предприятия, далекие от геологии и добычи. У многих энтузиазм падает, когда после получения лицензии выясняется, что в месторождение еще надо вложить немало денег, чтобы получить золото или подтвердить запасы. Радует то, что в край стали приходить серьезные фирмы, готовые вкладывать деньги в поисковые работы, чего раньше не было.
Кроме того, мы участвуем в подготовке к строительству крупных инфраструктурных объектов, в частности объектов саммита АТЭС, восточного нефтепровода. Под них ведутся инженерные изыскания, часть этих работ - так называемое геологическое обеспечение, куда входит анализ тектонического, сейсмического состояния территории и др., делает наша экспедиция. Кое-что зарабатываем на лабораторных работах. У нас есть сертифицированная Центральная лаборатория, аналогичных в пределах Дальнего Востока практически не осталось. Ситуация в какой-то мере даже парадоксальная - к нам обращаются даже за изготовлением тонких срезов горных пород - шлифов, которые раньше делали все геологические предприятия. По заказам делаем буровые работы.
- А каково сегодня техническое оснащение геологических работ, как полевых, так и камеральных?
- Молоток, мозги и ноги остаются главным атрибутом геолога. И это не только у нас, так геологи работают во всем мире. Если говорить о полевых работах, то здесь почти все осталось по-прежнему, единственное, что добавилось - GPS, приборы, позволяющие с помощью спутниковой навигации делать точную привязку точек опробования и маршрутов к оси координат, а не на глазок, как это было раньше. При рытье канав и шурфов стали больше применять тяжелую технику, меньше стали взрывать, в больших масштабах применяется бурение. Изменения коснулись камеральных (кабинетных. - Прим. автора) работ, вся наша продукция делается в электронном виде и только в ГИС-технологиях.
- Появилась информация о том, что Минприроды выделит до 2020 г. миллиарды рублей на геологоразведку в России. И что на эти деньги будет разведываться в Приморском крае?
- Сразу стоит отметить, что львиная доля этих денег пойдет на поиски и разведку нефти и газа на шельфе северных морей и Восточной Сибири. Пока, как вы знаете, нечем заполнять строящийся Восточный нефтепровод, он не обеспечен запасами нефти. Мы тоже планируем начать работы по поиску нефти и газа в Приморье. Разговоры о том, есть нефть у нас или ее нет, идут давно. Года четыре назад по заданию администрации края нами готовились проект и бизнес-план на поисковые работы на нефть, но они так и не были начаты. Чтобы окончательно определиться, есть ли у нас нефтяные перспективы, надо провести поиски. В этом году мы собираемся начать проектирование, и если получим одобрение министерства, а значит, и деньги, то будем ставить первую очередь поисковых работ. Я считаю, что на западной территории Приморского края перспективы на нефть и газ у нас есть.
Другая часть денег обычно идет на твердые полезные ископаемые, из которых большая часть - на золото, учитывая его стоимость и ликвидность. Мы тоже надеемся получить деньги на поиски и разведку золота. Уже определены перспективные участки на постановку таких работ. Приморье плохо изучено на этот металл.
Традиционно сложилось, что в советское время поиски здесь проводились однобоко. Когда искали олово и полиметаллы, на золото не обращали внимания до такой степени, что рудные тела не анализировали на его наличие.
Когда позднее нашли месторождения вольфрама "Восток" и "Лермонтовское" начался вольфрамовый бум, и опять золото не искали. И только в последние годы советской власти, когда в обязательном порядке постановили вести поиски на все виды полезных ископаемых, тогда стали искать и обнаруживать в крае золото. Нашли месторождения "Салют", "Ягодное", "Малиновское". Позднее - месторождение коренного золота "Глухое", довольно перспективное. В его обрамлении могут подтвердиться ресурсы, в несколько раз превышающие разведанные запасы. Начнем работы на вольфрам. Кроме этого мы планируем продолжить на территории Приморского края геолого-съемочные работы. Но из обещанных министерством денег на съемку пойдет немного. Тем не менее будем ставить по одному объекту в год.
- И главный вопрос, который вот уже много лет обсуждается, - это кадры для геологии. Кто будет искать полезные ископаемые в будущем?
- Начиная с 90-х годов, у нас в стране умудрились разогнать весь цвет геологии. Кадровую проблему сегодня испытывают не только госпредприятия, где причиной по-прежнему является низкая заработная плата, но и добывающие компании, разворачивающие крупные проекты. Беда в том, что за короткий срок геологом-аналитиком не станешь, слишком специальная это область. Это, во-первых, а во-вторых, вузы сегодня выпускают по 5-7 специалистов в год. Сравните, когда я заканчивал институт в 1972 г. выпуск был 70 человек, и, даже если не все шли работать по специальности, у предприятий был выбор, сейчас его нет. Есть примеры, когда добывающее предприятие длительное время не может найти специалиста на очень высокую зарплату.
Сейчас, когда финансирование стабилизировалось, с кадрами стало получше, хотя зарплата по-прежнему небольшая - в поле геолог получает в среднем 15 тыс. руб., это, конечно, мало. Костяк экспедиции составляют люди в возрасте свыше 50 лет. Нас выручает то, что стали возвращаться старые, грамотные кадры, которые могут передать опыт, правда, сами они в полную силу работать в полевых условиях уже не в состоянии, тяжело. Таких романтиков, как были раньше, сейчас мало, тем не менее 10-15 молодых специалистов от 25 до 35 лет у нас есть.
Кадры для геологии - это тема больная для всей России. Последнее собрание в Министерстве природных ресурсов, которое подводило итоги прошлого года и планировало работы на этот, вновь высветило эту проблему. Практически все руководители Роснедр озвучили, что госзаказ не престижен, расценки в нем старые, принятые еще в начале 90-х годов, где зарплата предусмотрена в размере 2-3 тыс. руб.
- Министерство как-то на это реагирует?
- Реагирует, но реальных дел мы пока не видим. Надо или пересмотреть расценки, или ввести коэффициенты. Лист съемки сегодня оценивается примерно в 30 млн руб., а он должен стоить как минимум 100 млн, чтобы хорошо работать и платить достойную зарплату. Если мы сможем конкурировать в зарплате с рудниками, которые инвестируются иностранными фирмами, люди к нам пойдут, ведь у нас намного интереснее: геологическая съемка, поиски - это же живая работа!
Источник «Золотой Рог»
Оставить комментарий
Для того, чтобы оставить комментарий,
зарегистрируйтесь или войдите через соц. сети