Фабрицио Буонамасса, Bvlgari: «Часовщики и ювелиры — правая и левая рука»

Во время показа ювелирной коллекции Magnifica в Милане корреспондент «Коммерсантъ: Стиль. Часы» поговорил с главным часовым дизайнером Bvlgari Фабрицио Буонамассой о том, как часовщики сотрудничают с ювелирами и как проявляются особенности этих родственных, но разных направлений в творчестве римского ювелирного дома.

— Расскажите о вашей работе с гибким браслетом для Serpenti. Что нового вы добавили этой знаковой модели Bvlgari?

— Линия змеек Serpenti была рождена на гибком браслете «тубогас», мы применили новый способ создания объемного браслета, выпустив Serpenti Spiga — в два оборота с бриллиантовой инкрустацией, набранной из особых элементов, стянутых внутренней несущей конструкцией-струной. Так мы получили возможность сделать гибкий объемный браслет, украшенный драгоценными камнями, что было невозможно в классическом «тубогас». Было много высокодрагоценных змеек, но это были жесткие браслеты. У нынешней Spiga такая же легкость и подвижность, но с бриллиантами-паве.

— Для меня ювелирное дело и часовое — направления мало соотносящиеся, а иногда и противоречащие друг другу. Показанные в Милане «часы с секретом» — прекрасные произведения haute joaillerie, но что у них общего с шедеврами haute horlogerie?

— Да, это два разных способа мышления. Часовщики и ювелиры — это как правая и левая рука. Нужны обе. Но у часовщиков и ювелиров совершенно разные допуски и методы работы. Специалисты по микромеханике стремятся к полной унификации своих произведений, ювелиры по-прежнему работают от руки и, в лучшем смысле слова, на глаз. Самое сложное — это свести их вместе. Ювелирная мастерская в Риме делает свое дело, а потом их работа приезжает в Невшатель в Швейцарию, чтобы стать часами. И когда мы вставляем туда механизм, нам приходится снова от руки подгонять его к корпусу, исправлять все различия. Это прямо антитехнологический, недопустимо старомодный процесс, но в нем-то и состоит вся прелесть нашей работы.

— Возможно ли постоянное и равноправное сотрудничество часовщиков и ювелиров?

— Я думаю, да. Дизайнеры Bvlgari всерьез задумались о том, чтобы ювелиры с самого начала участвовали в создании часов.

Так появилась наша новая модель Octo Roma Naturalia. В эти часы введен натуральный поделочный камень, не чисто декоративно, а в особой сложной конструкции, включающей плату и индексы. Я счастлив тому, что у нас есть такая модель, потому что это другой способ говорить о связи ювелирного и часового дела. К тому же появилась большая свобода персонализации. Покупатель может заранее придумать свои часы, выбрав цвета и материалы.

— Не опасно ли давать клиентам столько свободы? Задача дизайнера не наблюдать, а предлагать, даже навязывать.

— Мы стараемся учитывать вкусы клиентов, и поэтому в конфигураторе вы можете выбирать самые разные вещи. Но в конечном итоге это все же то, что мы уже выбрали до вас. К тому же опыт показывает, что, если ты не даешь выбора, клиенты говорят: «Я не могу создать часы по своему вкусу». А если выбор есть, все равно выбирают примерно одно и то же, потому что мы стараемся примирить спрос, моду и классический дизайн нашей марки. Если Octo Finissimo — часы минималистические, то здесь у клиентов больше свободы.

Bvlgari Magnifica Ruby Metamorphosis

Фото: Bvlgari

— Не хватало еще, чтобы вы разрешили нам переделывать дизайн Octo Finissimo Perpetual Calendar, такой удачный и лаконичный.

— Нам самим было не так-то легко — мы трижды переделывали композицию циферблата, добавляли и убирали счетчики. В какой-то момент мы сказали себе: «Надо иметь два счетчика и одну ретроградную шкалу для даты, это самая важная информация, ограничимся ею». И когда мы нашли этот дизайн, мы построили механизм, который подходил для этой конфигурации. То есть, как нечасто бывает, часовщики тут подчинились дизайнерам.

— Но совершенство Octo Finissimo не помешало вам сделать эту модель основой для сотрудничества с приглашенным художником, архитектором Тадао Андо.

— Его архитектура — это целый мир, фантастический, прекрасный, но замкнутый, живущий по своим законам. Я отправился к Андо со своими идеями, был в Осаке в его мастерской. Мы объяснили ему схему и даже символику наших часов, а он сказал: «Хорошо, хорошо, мне нужно время, чтобы подумать». И когда через несколько месяцев он появился со своей идеей, мы сами были удивлены. Он объяснил: «Фабрицио, нельзя сделать часы лучше, чем вы их уже сделали». Для меня это было невероятной похвалой.

— Мне кажется, это великолепная идея — сверхтонкие часы, которые рассказывают о космосе и черной дыре, из плоскости переходя в пространство.

Bvlgari Octo Roma Naturalia

Фото: Bvlgari

— Это был его выбор. Мы работали и с другими художниками. Иногда коллаборации сложны, художники имеют право на безумства, они добавляют и добавляют элементы — но не все возможно в часовом деле. Тадао Андо поступил по-японски: раз здесь всего достаточно, так мы уменьшим.