«Что мы знали два года назад о глобальном финансовом кризисе? У нас все еще нет убедительной теории на сей счет, однако мы знаем гораздо больше, чем в августе 2007 года. Мы знаем, например, что простые объяснения со ссылкой на единственную причину в лучшем случае недостаточны и, скорее всего, абсолютно неразумны и объясняются леностью мысли. Если вы все еще вините Алана Гринспена, бывшего руководителя Федеральной резервной системы США, или вообще все центральные банки, то вы ничего не поняли», - пишет Вольфганг Мюнхау в газете Financial Times.Невозможно это объяснить и такими «поверхностными» причинами, как жадность и выплата бонусов. Все это сыграло свою роль, однако не может служить адекватным объяснением того, почему кризис разразился именно в это время, поскольку такого рода причины существовали в течение многих лет.Мое собственное интуитивное ощущение: это прежде всего кризис экономической политики. Финансовый кризис был необходим для того, чтобы произошел экономический кризис, однако каждого из них поодиночке было недостаточно. Они опирались друг на друга.Лучшее описание того, как взаимодействуют экономика и финансы, я нашел у Антона Брендера и Флоренс Пизани*. Эти два французских экономиста подробно описывают то, как деньги европейских и азиатских экспортеров оседали в долгах американских потребителей или держателей ипотечных кредитов и как в процессе этого трансформировались риски. Главная мысль состоит в том, что глобальная несбалансированность не достигла бы таких экстремальных значений, если бы мировые финансы не предоставляли новых экзотических инструментов.Имея большие запасы долларов, китайские, японские и немецкие инвесторы не вкладывали деньги непосредственно в рынок необеспеченных ипотечных кредитов, однако они инвестировали средства в непрозрачные кредитные продукты, такие как обеспеченные долговые обязательства, которые ошибочно рассматривались ими в качестве таких же надежных инструментов, как и государственные ценные бумаги США.Секьюритизация или конверсия кредитов в ликвидные ценные бумаги перебрасывала риски на этих ничего не подозревающих инвесторов. Она также трансформировала долгосрочные задолженности, такие как ипотечные кредиты, в торгуемые на рынке краткосрочные ценные бумаги, пользовавшиеся спросом в странах с текущим бюджетным профицитом, особенно в Германии и Японии. Неудивительно, что все это кончилось тем, что обе упомянутые страны оказались с большим количеством обесценившихся бумаг на руках, ведь они испытывали большую потребность в инвестировании излишков своих накоплений.Без глобального кредитного рынка докризисный уровень несбалансированности привел бы к неприемлемо высокому спросу на американские облигации первоклассных заемщиков, который просто не мог бы быть удовлетворен правительством США.Другая ситуация сложилась в Китае. Китайские экспортеры передавали доллары своему центральному банку в обмен на местные облигации. Центральный банк аккумулировал эти долларовые поступления, которые затем вкладывал в ценные бумаги, американские казначейские облигации и облигации, выпускаемые крупнейшими американскими ипотечными агентствами, а также в другие на вид надежные долларовые инструменты, некоторые из которых в конечном счете обеспечивались за счет хитроумных кредитов частного сектора. В ходе этого процесса китайский центральный банк предотвратил неупорядоченный рост обменного курса национальной валюты, что в свою очередь способствовало закреплению глобальной несбалансированности.Если такая интерпретация правильна, то это хорошие или плохие новости для нас сегодня? На первый взгляд, это хорошие новости. Если сложить абсолютную стоимость всех в мире текущих бюджетных дефицитов и профицитов и разделить пополам, получим количественную информацию о размерах глобальной несбалансированности. Последняя, по мнению двух упомянутых выше французских авторов, составляет примерно 1 процент от объема мирового производства в течение большей части 70-х, 80-х и 90-х годов. Начиная с 2000 года объем несбалансированности утроился.Без секьюритизации мир не может бесконечно выдерживать такую крайнюю несбалансированность. Уолл-стрит и лондонский Сити не в состоянии вернуться на докризисный уровень секьюритизации, даже если не вносить изменений в финансовое регулирование. В конечном счете произойдет восстановление равновесия. Соединенные Штаты несколько лет будут жить с большим дефицитом бюджета, что частично компенсирует резкое повышение накоплений в американском частном секторе, однако они не могут делать это вечно. Теоретически возможно, что американские домохозяйства через несколько лет восстановят свое финансовое положение и снова начнут безудержно тратить деньги, однако я в этом сомневаюсь.Меня этот сценарий не успокаивает. И Китай, и Европа, скорее всего, будут продолжать в основном ту же политику, пытаясь полагаться на экспорт для достижения будущего роста и в то же время ничего не делая для того, чтобы в достаточной степени развить потребление внутри своих стран. Речи, доносящиеся до нас из Германии, особенно наводят на мысль о том, что политики и промышленность этой страны надеются на возврат докризисного статус-кво.Так что если мы лишь простимулируем экономику в краткосрочном плане, используя кредитно-денежную и фискальную политику, и ужесточим финансовое регулирование, мы в действительности не решим эту проблему. Мы можем заниматься регулированием, чтобы предотвратить еще один кризис с необеспеченными ипотечными кредитами, однако еще один такой кризис вряд ли произойдет, даже если мы ничего не будем регулировать.В отсутствие еще одного бума в кредитовании, который невозможен, учитывая слабость мирового банковского сектора, несбалансированность так или иначе уменьшится. Без увеличения внутреннего потребления в Европе и Китае нет ничего, что могло бы выбрать слабину, созданную мерами по спасению американского частного сектора.Как только стимулирующее воздействие США потеряет силу, а дефицит бюджета начнет сокращаться, мировой спрос закрепится на новом, более низком, уровне. В этих условиях трудно себе представить, каким образом мировая экономика может вернуться на докризисный уровень роста или хотя бы приблизиться к нему.Вот почему мы должны прямо сейчас больше беспокоиться о мировой экономике, а не о мировых финансах.* www.dexia-am.com/globalisedfinance/Globalisedfinance.pdf