То, что мы называем «кризисом», на самом деле – перемены, ведущие к новой эре, утверждает Пьер Мийярд в комментарии, помещенном в Интернет-журнале Europa Star. Это болезненная перемена. Вместе с тем это вопрос жизни и смерти – ни больше, ни меньше. Как пишет журнал, по мнению Джереда Даймонда, профессора Калифорнийского университета, написавшего книгу «Судьба человеческих обществ», идея развития, основанная на увеличении экономического роста и потребления, попросту говоря, самоубийственна. Ученый утверждает, что американцы и промышленно развитые страны мира должны пойти на то, чтобы потреблять меньше. Они должны задать тон своим примером, чтобы остановить сумасшедшую гонку, в которую включились развивающиеся страны – с Китаем, Индией и Бразилией во главе, - стремясь достичь того же жизненного уровня, на котором находится Запад. На карту поставлена, ни много, ни мало, способность нашего общества выжить.Это, пишет автор комментария, может быть, длинноватое отступление от того, о чем пойдет речь ниже, – о часовой промышленности и нашей озабоченности ее будущим. «Часовой пузырь» начинает разрываться под давлением «виртуального» кризиса, который поразил реальную экономику. Как и ожидалось, рынок вполне естественно поворачивается к тому, что рассматривается им как здоровые ценности и большие естественные возможности (и здесь, вполне очевидно, на ум приходят такие замечательные примеры, как компания Patek Philippe, цены на изделия которой, кажется, не подвержены падению, а также хронометрический бастион в лице компании Rolex). Две этих марки не поддались – а если и поддались, то лишь чуть-чуть – тому «нетерпению», которое охватило часовую промышленность, зачарованную новыми ритмами производства, диктовавшимися гигантами индустрии роскоши. Имитируя темпы производства в мире моды, часовые марки стали выпускать один новый продукт за другим, присоединившись к гонке, которая напоминает амбициозную игру с выдачей высокорискованных ипотечных кредитов. В сфере ипотечного кредитования слабым местом являлась платёжеспособность заемщика. А вот в царстве производства часов таким слабым местом, вполне понятно, оказалась способность держать свои обещания – другими словами, просто поставлять обещанные часы розничным торговцам. Когда после внесения залога вам приходится ждать два или три года, чтобы получить (иногда едва работающие) заказанные изделия – а в это время та же компания объявляет о выходе трех новых и еще более соблазнительных моделей, - у вас наверняка начнут появляться сомнения в таком бизнесе.Нынешний выпуск воздуха из «часового пузыря» можно также рассматривать как возможность, предоставляемую часовой промышленности вернуться к свои истокам. Разве не имеет часовая промышленность явного преимущества в нынешних условиях, когда происходит намеренное опустошение природных ресурсов? Какой еще продукт может похвастаться тем, что он может работать десятки лет и даже больше, не потребляя ничего, кроме собственной энергии? У часовой промышленности есть сказочный козырь – качество. Изменить свои потребительские привычки значит прежде всего меньше потреблять, но это также значит потреблять лучшее. Потреблять «лучшее» значит к тому же делать выбор в пользу товаров среднего и длительного срока службы. Франко Колоньи, президент фонда в поддержку высококачественной часовой продукции Fondation pour la Haute Horlogerie, именно это и имел в виду, когда заявил, что, по его мнению, хотя высококачественная часовая продукция и утратит некоторые свои атрибуты в качестве источника удовольствия, зато она все больше будет превращаться в инвестиционный инструмент и «тихую гавань» для инвесторов. «Мы определенно являемся свидетелями конца показного маркетинга», - сказал он.По-своему, «кризис» означает важную культурную трансформацию. Показному, которое было столь свойственно в плане имиджа и размера для гигантских «монструозных» часов – этих «сверхчасов», которые заполнили все вокруг, - теперь пришел конец. Витрины с такими часами напоминают автомобильные площадки с непроданными «хаммерами» и внедорожниками. Со всеми подобными часами, чрезмерно насыщенными бесполезными функциями и выполненными в агрессивном стиле, теперь ПОКОНЧЕНО. Им на смену идут более строгие, более сдержанные и, проще говоря, боле надежные хронометры. Понятие послепродажного обслуживания – соответствующее заверению в долгом сроке службы – теперь вновь занимает принадлежащее ему по праву место, на первом плане и в центре. У часовой промышленности все еще хорошие карты на руках. На одну из них недавно было указано в восьмом по счету исследовании товаров индустрии роскоши, проведенном агентством стратегического консультирования Bain & Company. Часы – это «обычно первый предмет из разряда роскоши, который покупается потребителями в странах с развивающейся экономикой», говорится в докладе этого агентства. Поэтому часовая промышленность должна выдержать натиск шторма намного лучше, чем многие другие отрасли. При одном, однако, условии: предприятия должны осознать, что возврата к прошлому больше нет и что не достаточно «просто повернуться спиной к ветру, выжидая, когда утихнет шторм» они должны понять, что кризис означает приход новой эры.Большинство «аналитиков» в один голос утверждают, что от нынешнего спада в экономике больше всего пострадает средний сегмент рынка. (Нужно признать, что сейчас одно уже слово «аналитик» вызывает улыбку – не те ли это самые оракулы, которые выдавали свои умозаключения перед кризисом, не заметив его прихода, и которые сидят в своих креслах по сей день?) Я, например, хотел бы стать исключением из того большинства, которое придерживается такого мнения. И это несмотря на последние статистические данные от Фонда часовой промышленности Швейцарии, недвусмысленно указывающие на спад более чем в 20 процентов в экспорте часов в ценовом сегменте от 500 до 3&nbsp000 швейцарских франков (экспортные цены). Если говорить более точно, у меня складывается впечатление, что те категории, на которые мы сегодня делим продукцию в секторе роскоши, изменятся. Если такой магазин, как Hennes & Moritz продает коллекцию, выполненную Карлом Лагерфельдом, по небольшой цене, то как расценить такую коллекцию – как товар из мира роскоши или нет? К какой ценовой категории она относится – «низкой» или «средней»? Или, например, можно задаться вопросом: если вообще не принимать в расчет цену, то следует ли эту коллекцию отнести к «элитному» сегменту по свойственным только ей характеристикам? На фоне хаоса из изделий, предлагаемых новейшими часовыми компаниями, торговая печать стала придавать большое значение тем брендам из сверхузких рыночных ниш, которые предлагали концептуальные часы в нескольких экземплярах, игнорируя при этом ту изобретательность, которая демонстрировалась производителями товаров средней ценовой категории. Такая марка, например, как Louis Erard, демонстрирует образцовую стратегию в этой зоне. (Следует отметить, что она не одинока, и в пример можно привести также компанию Fr&eacutedérique Constant или проявившееся в ином ценовом диапазоне новое рождение бренда Marvin, не говоря уж о прямо-таки цветущем здоровье фирмы Raymond Weil.) Центр тяжести бренда Louis Erard покоится в ценовом промежутке между 200 и 500 швейцарскими франками при вывозе на экспорт, что означает, что конечные розничные цены на эти часы находятся в диапазоне от 600 до 2&nbsp000 швейцарских франков. Явным преимуществом в именно таком позиционировании является то, что в данной зоне мало конкурентов. «Поскольку все наши соперники стремятся идти в верхнюю часть рынка, меня это, наоборот, побуждает оставаться прочно привязанным к данному сегменту, даже если это представляет определенные сложности», - поясняет Алан Спинеди, руководитель компании. По его словам, «неправильно было бы говорить, что этот сегмент «недорогой». Нет, 1&nbsp000 швейцарских франков не «пустяк», особенно за пределами Швейцарии. С другой стороны, это определенно дает преимущество с точки зрения дистрибуции, размещения и создания запаса товара, особенно сейчас, когда движение наличных средств представляется важнейшим элементом. По сути дела, мы предлагаем часы из элитного сегмента рынка по приемлемым ценам, и это как раз то, что ищет целое сообщество людей, сообщество, которое чувствовало несправедливое отношение к себе со стороны более крупных людских сообществ».Может быть, это и есть та новая линия перелома в эти изменчивые времена, которая по-новому поделит ландшафт производства часов. Это не столько демаркационный процесс по признаку экономического разделения, сколько процесс выбора, осуществляемый покупателем – и розничным торговцем, - который включает в себя сбалансированную и справедливую цену («справедливую» и в том смысле, что она может обозначаться трех-, четырех-, пяти- и даже шестизначными цифрами в зависимости от действительной сложности и редкости продукта). Это может стать предвестником конца грабежам средь бела дня и маркетингу ради маркетинга. Категории низких, средних и высоких ценовых сегментов, которые использовались брендами для собственной классификации, теперь, может быть, благодаря «кризису» начинают разваливаться. «Меньше внешности и больше содержания» - так можно другими словами назвать этот процесс. А может быть, это происходит еще и потому, что просто наступают другие времена.