Глобальный финансовый кризис, спровоцированный экономикой США, вызвал дискуссию, которая может породить новое видение моральных ценностей, способное оказать воздействие на индустрию роскоши. Тон этой дискуссии был задан десять дней назад во Франции президентом Николя Саркози на совместной конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель и бывшим британским премьер-министром Тони Блэром о будущем капитализма.Согласно агентству Associated Press, Николя Саркози заявил, что, как показал кризис, ни одна из стран не может в одиночку решать вопросы, относящиеся к экономической политике. «В XXI веке ни одна отдельно взятая страна не сможет указывать нам, что мы должны делать или что мы должны думать», - сказал он. Руководители должны смотреть далее финансовых рынков, подчеркнула Ангела Меркель, указав на дефицит американского бюджета и текущее активное сальдо Китая как на проблемы, расстраивающие мировую экономику. Саркози обвинил финансовых спекулянтов в том, что они порождают систему, которая зиждется на долгах. «Это система, при которой богатеют богатые, при которой обесценивается труд, при которой обесценивается производство, при которой обесценивается дух предпринимательства», - отметил он. Тони Блэр призвал к созданию нового финансового порядка, основанного на «иных ценностях, нежели извлечение максимальной прибыли в короткий срок». «Величайший предприниматель, с которым мне однажды довелось встретиться, гордился тем, что он сумел создать, а не тем, что он сумел накопить», - заявил Блэр.Некоторое время спустя после этой конференции газета The International Herald Tribune опубликовала статью Элейн Шолино, отражающую новые взгляды на будущее индустрии роскоши. Франция, пишет газета, это место, где родилась мода роскоши, и здесь от рецессии, постигшей мир, веет пьесой на темы морали. В связи с тем, что повсюду потребители из разряда элиты неожиданно умерили свой аппетит в отношении товаров, относящихся к категории роскоши, промышленность, когда-то считавшаяся застрахованной от спада, получила тяжкий удар. Элитные магазины в Соединенных Штатах с ужасом наблюдали за тем, как летит в тартарары праздничная торговля, а в Токио компания Louis Vuitton отменила планы открытия магазина, который мог бы стать ее самым крупным и роскошным из всех существующих. У французов каждая волна плохих новостей вызывала приступы мучительного беспокойства. Когда Chanel недавно объявила об увольнении 200 временно нанятых сотрудников – это лишь чуть больше одного процента от общей численности рабочих и служащих, составляющей 16&nbsp000 человек, - газета Le Parisien назвала эту новость громом среди ясного неба. Телевизионный канал LCI охарактеризовал этот шаг как самую серьезную неудачу, которая постигла компанию со времен Коко Шанель, когда та уволила весь свой штат и закрыла предприятие с началом войны в 1939 году.Вместе с тем, как это ни парадоксально, здесь ощущается скрытое удовлетворение тем, что эра временами вульгарно выглядевшего образа жизни прошла и что теперь на поверхность в большей степени выйдет исконно французский образ жизни. Лишь во Франции рецессию хвалят за то, что она выставила на обозрение кризис моральных ценностей. В недавнем своем номере журнал Le Figaro Magazine поместил 12-страничное руководство на тему более скромной жизни в 2009 году, сопроводив его предсказаниями о том, что люди теперь будут меньше работать и больше времени посвящать семье (родственникам в том числе). Журнал приводит слова французского эксперта в области общественных тенденций, который с пафосом назвал эти перемены прямо-таки «революцией в сфере моральных ценностей&raquo. Алан Немарк, руководитель престижной ювелирной фирмы Mauboussin, заметил в одном из интервью, что спасение индустрии роскоши должно стать важным национальным приоритетом, поскольку в ней занято 200&nbsp000 человек, работающих во Франции, и она укрепляет престиж страны, а что касается предлагаемых ею соблазнов, то ими пользуется не только «счастливое меньшинство», но и широкие слои населения. Тем не менее, вместо того чтобы попытаться поддержать эту машину на ходу, позволив ей выбрасывать на рынок дорогие сумки, часы и прочие товары, он предложил немыслимое: вся индустрия роскоши, по его мнению, должна урезать цены. «Мы должны вернуться к здравому смыслу, благопристойности, красоте и творчеству – иными словами, к истинным ценностям», - заявил Немарк. (Кстати, компания Mauboussin показала в этом пример. По словам Немарка, она продала кольцо «Шанс любви» с одним бриллиантом в один карат примерно за 14&nbsp500 долларов США, то есть примерно на треть ниже обычной его цены, а цена на кольцо с бриллиантом в 0,15 карата из нижнего ценового сегмента была установлена в 895 долларов).Некоторые французские интеллектуалы хотят пойти намного дальше, призывая умертвить всю индустрию роскоши в качестве своеобразного национального ритуала очищения. «Со времен древних греков товары из мира роскоши несли на себе печать аморальности, - заявил Жиль Липовецкий, социолог, написавший несколько книг об идеологии потребления. – Они являют собой выражение пустого и поверхностного начала и неравенства, порождаемого богатством. В их существовании нет нужды&raquo. Политическим поборником новой экономической морали стал недавно обращенный в другую веру президент Николя Саркози, ранее носивший ассоциировавшееся с ювелирными украшениями прозвище «президент Динь-Динь». Он вступил в должность, пообещав внедрить бóльшую порцию англо-саксонского капитализма, заставив французов «больше работать и больше зарабатывать». Однако в Париже Саркози и бывший британский премьер-министр Тони Блэр выступили в роли ведущих на конференции политических деятелей и экономистов-лауреатов Нобелевской премии, чтобы найти способ внедрить моральные ценности в мировую экономику. Старая финансовая система «развращена» «аморальным» и бесконтрольным капитализмом, сказал Саркози, с сожалением отметив тот факт, что «внешние признаки богатства стали иметь большее значение, чем само богатство». Он с похвалой отозвался о «возврате государства» в качестве регулятора капиталистических крайностей. Парадоксально, но может статься, что такой взгляд на вещи французам будет совсем нетрудно принять. Если говорить о национальном облике Франции, то может показаться, что он плотно окутан аурой роскоши – элегантными платьями, тонкими духами, изысканными едой и вином, не говоря уж о шампанском, в котором никто не испытывает недостатка даже по случаю самых незначительных торжеств. Но, несмотря на то, что французы больше, чем кто-либо из европейцев, любят вещи самого высокого качества, какие они только могут себе позволить, они все же гордятся своей уравновешенностью. Франция остается глубоко консервативной страной, в которой традиционно считается неприемлемым выставлять напоказ свое богатство. Большинство французов пользуется дебетовыми платежными картами, а не кредитными картами, что означает, что они предпочитают не тратить больше того, что имеется у них на банковских счетах. Получение кредита под залог недвижимости здесь – мучительный процесс. Вот поэтому-то многие видят в окончании эры ничем не ограниченной и легкомысленной траты денег на предметы роскоши – когда роскошь стала во всем мире ассоциироваться с хвастовством и показным поведением – возможность для восстановления классических французских добродетелей, а именно сдержанности и скромности. А немного страданий и жертв могут даже пойти на пользу.«Весь этот кризис, как большая весенняя уборка дома – как в моральном, так и физическом смысле, - сказал в интервью дизайнер компании Chanel Карл Лагерфельд. – Без таких драматических моментов, как этот, творческая эволюция невозможна. С побрякушками покончено. Все эти красные ковровые дорожки со стразами в прошлом. Я называю это «новой скромностью&raquo. Тем не менее Лагерфельд поспешно отметил, что у его компании дела идут просто великолепно, что сообщения об увольнениях в этом месяце были чрезмерно раздуты и что продажи коллекции «Париж-Москва» фирмы Chanel в прошлом месяце оказались на 17 процентов выше, чем продажи коллекции «Париж-Лондон» в 2007 году. Придерживаясь новых настроений нации – и отдавая дань уважения суровым экономическим реалиям, - дизайнер Натали Рикиль рассказывает о том, что она будет демонстрировать новую коллекцию Сони Рикиль в марте этого года не в форме грандиозного спектакля, рассчитанного на 1&nbsp500 человек в огромном арендованном помещении, а в форме двух небольших мини-показов для аудитории из 200 гостей в своем бутике на бульваре Сен-Жермен. «В итоге это, может быть, обойдется не намного дешевле, однако дело не в деньгах, - говорит она за обедом в Café de Flore. – Просто хочется тесного общения, возврата к ценностям. Нам нужно вернуться к меньшим масштабам, которые трогают людей. Мы будем звать их: «Заходите в наш дом. Посмотрите и потрогайте эту одежду».Конечно же, режим экономии ощущался в течение всего праздничного сезона в Париже, где поставщики провизии пострадали по причине отмены предновогодних приемов с коктейлями. Если же приемы и проводились, то на них преимущественно подавался утиный мусс, а вот паштета из гусиной печенки было намного меньше. На столах у французов было меньше шампанского, продажи которого в октябре по всему миру сократились на 16,5 процента по сравнению с прошлым годом больше было игристого французского вина, не носившего официального наименования «шампанское&raquo. В La Grande &Eacutepicerie, большом продовольственном отделе универмага Le Bon Marché, наряду с намного более дорогой русской икрой продавались также французская и итальянская икра кондитеры воздержались от соблазна сделать дизайнерские торты в виде рождественского полена по цене в 100 евро. “Товары из разряда роскоши, отмеченные мастерством исполнения, а не кричащим внешним видом, доставляют чувство удовлетворения, - говорит Фредерик Фербругге, директор продовольственного отдела. – Продажи шампанского Dom Pérignon не снизились, однако хвастливая упаковка никого не трогала. В прошлом клиенты покупали  целые куски паштета из гусиной печенки, но в этом году чаще ограничивались лишь пятью ломтиками».По словам International Herald Tribune, многие французские управленцы, заглядывая далеко вперед, высказывают мнение, что экономика в конечном счете восстановится. Dominique H&eacuteriard Dubreuil, руководитель группы компаний Rémy Cointreau Group, которая производит коньяк Rémy Martin и шампанское Piper-Heidsieck, сказал: «Я рассматриваю кризис как событие, несущее с собой испытания, но по сути своей конструктивное&raquo. A вот для дизайнера Chanel Лагерфельда сокращение бюджета его расходов в этой компании вовсе не является частью стратегии, устремленной к «новой скромности». «Для меня чистой прибылью является то, что я не имею никакого дела с чистой прибылью. И роскошь в моей жизни состоит в том, что я об этом никогда не думаю».